Половицы мрачного деревянного дома скрипели под шагами двоих могучих дварфов и одного гнома. На плечах у дварфов лежали оглушенные девушки – одна кровавая эльфийка, вторая – девушка человеческой расы. На чердаке все было уже давно готово и глаза гнома Седрика безумно блестели, а похоть и безумие рвали душу. Дварфы приковали бесчувственных девушек к специальной стойке, стальные оковы прочно сомкнулись на худеньких запястьях. Гном в предвкушении потер руки.
— Можете быть свободны, я позову, если что – противным высоким голосом проговорил гном. Дварфы молча спустились по лестнице и, встав возле запыленного стола, как по команде достали фляги с крепчайшим красным элем.
— Чертов выродок. – сказал широкоплечий черноволосый дварф с черной лопатоподобной бородой. – Ненавижу этого ублюдка.
— Да… Коли бы не его отец – мэр этого городишка, и не дядя – главный контрабандист этих мест – саморучно пришлепнул бы недоноска… — Задумчиво сказал рыжебородый дварф с длинной бородой, заплетенной в косу. – Хотя дядя его – отличный дварф, и я горжусь, что работаю у него!
— Это точно! Малколм Дуболом отличный мужик! За него! – сказал дварф и сделал громадный глоток.

— Иди сюда моя сука! – Седрик взял длинную стальную иглу и принялся щекотать бьющуюся в оковах девушку – человека. Бедняжка билась в оковах, плакала, но кляп не давал ей произнести и звука. Бедная, изнасилованная, она была жертвой в логове этого безумного карлика-маньяка. Игла вонзилась в голую ножку, и бедная девушка еще сильнее затрепыхалась, рыдая. Эльфийка крови молча смотрела на пытки и извращения гнома, она знала, что ее ждет то же самое, а может даже и хуже, но она не подавала виду, что боится.
— Сейчас ты почувствуешь меня, и мерзкий гном принялся снова насиловать несчастную жертву.

— Ты слышишь? – рявкнул рыжебородый дварф и достал свой двуручный топор. – Музыка?!
— Возле дома! Скорее! Кто это мог проникнуть на территорию владений мэра?! – черноволосый воин вытащил два меча – ну сейчас поиграемся!
Двое дварфов вышли на улицу, и в свете луны на снегу увидели следы.
— Кто вторгся во владения мэра Вэльмона?! Это частная территория! — рявкнул рыжебородый дварф и хищно оскалился, видя как приближается к ним одинокая фигура. Приближающийся играл на скрипке, и в темноте нельзя было рассмотреть вооружен ли приближающийся.
— Ну сейчас ты поплачешь, — рассмеялся рыжеволосый дварф и кинулся в атаку. Быстрый взмах руки со смычком, и тело рыжего упало, разлагаясь заживо за считанные секунды. Второй дварф тоже не успел произнести и звука. Теневой болт врезался в грудь и дварф упал замертво, тихо хрипя и брызгая кровавой слюной.
Переступая через трупы, в дверь дома вошел андэд, за спиной которого была скрипка.

— Ну что? Теперь ты на очереди моя дрянь? — Поигрывая ножом, гном подошел к эльфийке крови. Девушка – человек была уже мертва, точнее практически заживо освежевана. Половицы позади скрипнули, и гном невольно вздрогнул.
— Черт, я же сказал, пока я не закончу – меня никому не беспокоить!!!
— Мвахахаха, помнишь меня – хриплый голос, голос без жизни и эмоции, голос мертвого.
Седрик мгновенно обернулся. В руке его был нож и это было его единственное спасение.
— Даже не думай, мразь. – взмах руки и на месте кисти вмиг оказалась полусгнившая разлагающаяся плоть, а нож превратился в ржавый тупой кусок металла.
Седрик заорал, стал звать на помощь, но через секунду вдруг стал захлебываться словами и в ужасе и боли открыл рот. От языка остался лишь гнилой уродливый кусок. Гном упал и попятился, он понимал, что пришла его смерть, пришел час плотить по счетам, и смертью был этот андэд – варлок.
— Может быть, ты забыл меня? Посмотри на этот ремень, навсегда впечатанный в мой череп – не узнаешь меня? – Андэд откинул длинные волосы назад и на лице с потухшими глазами крест накрест был приколочен короткими пыточными гвоздиками кожаные ремни – метка всех колдунов, черных магов, которых приговорили к смертной казни за черную магию. Гном начал скулить и пытаться произнести что-то, но гнилой кусок вместо языка не позволял ему сделать это. Андэд все предусмотрел. Д дома отца от этого одинокого домика было метров 200 — 250
— Alessandro. Да, именно тот самый скрипач и алхимик, варлок, которого по твоей воли приговорили к смертной казни. – гном уперся в стену, ожидая свою мучительную смерть.
— А вот это тебе за Эмили. – колдун взмахнул рукой и гном начал медленно и заживо сгнивать сразу во всех конечностях. Седрик валялся, мычал, пыхтел, плакал и ползал, а медленная и очень мучительная смерть с каждой секундой забирала его к себе, вбирала его в себя. Вот уже начала сгнивать кожа лица, отвалились веки, и безумно вращающиеся яблоки глаз тоже начали покрываться темным налетом и отгнивать, а тело в мгновение рассыпалось на тлен. Осталась только голова.
Андэд освободил обнаженную кровавую эльфийку и тут воспоминания накатили на него громадной океанской волной…

<<- Что ты, не беспокойся, милый! – Очаровательная Эмили красиво улыбнулась и поцеловала длинноволосого человека, своего жениха, в губы.
— Не нравится мне все это. Этот дом на окраине владений мэра. Его странный сынок. Сдается мне, они не ведомость о закупке тебе вручить хотят, а что-то задумали нечистое… – Alessandro нахмурился.
— Ну, будет тебе, мой маэстро! Не беспокойся, если я не вернусь через час на наше с тобой священное место – то можешь идти спасать меня, мой герой – и она чудесно хихикнула.
— Хорошо, жду час. – Alessandro грустно улыбнулся и поцеловал свою невесту. Тогда он еще не знал, что целует ее в последний раз.
Эмили ушла, а молодой варлок направился к небольшому ключу, что бил в роще близ их родного города, бил всегда и летом и сейчас – зимой.

Время тянулось медленно, и когда прошел почти час, Alessandro не выдержал и помчался по тайным тропам во владения мэра. До дома на окраине оставалось совсем недолго, и Alessandro побежал еще быстрее.
Обойдя двоих дварфов, которые курили, сидя на сугробе снега, варлок проскочил в дом. Лента, которая валялась на лестнице, ведущей на чердак, заставила молодого Alessandro вздрогнуть, а к горлу подкатил ком. Это была лента с головы Эмили. Медленно, чтобы его не услышали, парень поднялся по лестнице и то, что предстало перед его глазами, заставило в плаче бросится с кротким ножом на полуголого гнома, который в своем сумасшедшем безумии насиловал уже мертвую изуродованную девушку… Его невесту…
С ревом Alessandro кинулся на маньяка, и нож его глубоко вонзился в ногу выродка. Но испугавшийся гном – это было последнее, что он увидел, пока тьма не накрыла его.

Очнулся варлок в темнице, прикованный кандалами к стене. Избитый, Alessandro еле-еле открыл глаза и увидел палача Мэггота. Он готовил черные ремни и считал короткие гвоздики. Мысли вихрем носились в голове варлока.
— Ну ты за все ответишь, мразь, поганый колдун! Это ж надо! Такую красавицу погубить! Ну ничего, тебе еще воздастся. – и палач подошел к пленнику, держа ремни и гвозди в одной руке и молоток – в другой. -Вот тебе клеймо, мразь!
И палач один за другим принялся вбивать гвозди в череп варлока. Alessandro не дождался завершения этой жуткой процедуры, он потерял сознание от боли.

— Приведите его в чувства! Пусть он слышит приговор! – рявкнул судья Эллиас. – И Alessandro почувствовал, как ледяная вода стекает по голому телу. Он открыл глаза и увидел, что весь город собрался на замерзшем пустыре, а его цепями пригвоздили к кольям, вбитым в ледяную землю. Только набедренная повязка – вот что осталось от одежды. Варлок почувствовал жуткий холод. Он не слышал приговора, он все знал наперед, — убийца при помощи власти отца подстроил все, и теперь он, невиновный, умрет тут, замерзнув насмерть.
Alessandro едва находился в сознании, и все что он смог сказать, не слыша собственного голоса:
— Я отомщу тебе, мразь! Помни это, я отомщу!… – несомненно, эта извращенческая тварь Седрик слышал его слова.
Alessandro видел заходящее солнце последний раз. Помощники палача выкололи обвиняемому глаза. Упав на колени, варок шептал лишь одну фразу: « Я отомщу за тебя, моя любовь, отомщу»…
Дальше в течение нескольких часов Alessandro поливали ледяной водой. Он не видел этого, лишь чувствовал, как холод проникает в душу, а потом был алый свет…

«Боль… Воспоминание… Чувство… Что со мной? Где я? Этот слабый свет? Откуда он? Это же луна! Вот в чем дело, неужели мне все это приснилось!?» Alessandro поднялся на локти – оказалось он лежал в замерзшей, слегка присыпанной землей яме. Тут его взгляд упал на руки… «Нет. Все это правда. Я мертв, я полусгнивший мертвец… я андэд…» Alessandro встал и потрогал свои глаза, точнее глазницы. Потухшие очи, пустые дырки на месте глаз, но он видел! Он видел, и это было главное! «Вот и настало время мести! Год или больше? Сколько прошло? Я не знаю, но я знаю одно – я воскрес не просто так! Седрик, Вэльмон, и все те, кто помогал вам, вы поплатитесь, я клянусь, вы поплатитесь! И я сыграю над вашими телами торжественную мелодию мести!»
Андэд встал и пошел, а свет растущей, почти полной луны освещал его мертвое лицо, на котором были прибиты ремни… >>

— Музыка? Какого черта?! – Толстый гном Вэльмон нехотя поднялся с кровати, не желая разбудить жену. – Чертовы прохиндеи, за что им только платят! Как чертов музыкант проник под мои окна!
Гном высунулся в окно и обомлел. Стоя на трупах охранников, андэд с размаху кинул что-то круглое прямо в окно, и попал в мэра, да так, что тот отлетел к стене. И тут же снова печально запела скрипка. Вэльмон поднял нечто шарообразное, то что кинул в окно этот негодяй и расплакался, закусив губу. Это была голова его любимого и единственного сыночка, отгнившая, изуродованная заклятьем голова.
Вэльмон подошел к окну, как оказалось, в последний раз. Заклинания рунами и письменами вспыхнули на земле и огненный дождь обрушился на дом мэра. Долго еще пламя лизало почерневшие руины.

Alessandro молча шел по заснеженной дороге, а позади догорал город его врагов – представителей альянса, город тех, кто когда-то обвинил его в черной магии и убийстве собственной невесты. И да будут прокляты они, все, кто встанет на его пути — на пути его мести, на пути его войны.

(с) WARG