— Отец, но я же искупил свою вину смертью! Разве нет? – таурен удивленно уставился на своего отца – седоволосого могучего таурена, который смотрел со всей строгостью на своего сына.
— Нет сын. Те Кто Решают, решили, что тебе нет места в Зеленых Равнинах, и тем более на Золотых Холмах. – отец сказал это так, что слова его плетью хлестнули молодого, но уже Ушедшего друида.
— ЗА ЧТО????!!!! – Проревел таурен друид и в смятении упал на пол Чертогов Судьбы. Тут он не был призраком, нет, это было нечто вроде другой жизни, это было необъяснимо.
-Ты знаешь, сын мой, за что. Служение Им, не прощают. Восьмерка Темных Богов, да не будут названы Их Проклятые Имена, навсегда изгнаны из светлых чертогов, как и их последователи. Сын, это не мое решение.
Молодой друид безмолвно заплакал, а потом вскочил на ноги, и проревел так, что Чертоги Судьбы содрогнулись от его слов:
— ДА БУДУТ ПРОКЛЯТЫ ЭТИ СПРАВЕДЛИВЫЕ БОГИ, ВМЕСТЕ С ИХ НИКЧЕМНОЙ СПРАВЕДЛИВОСТЬЮ! Я СЛУЖИЛ ТЬМЕ, И НИКОГДА ТЬМА НЕ УЙДЕТ ИЗ МОЕГО СЕРДЦА, И БУДЕТ ВРЕМЯ, КОГДА ТЕМНЫЕ БОГИ ОРДЫ ВНОВЬ БУДУТ ПРАВИТЬ ВСЕМ СУЩИМ, И ТОГДА ОРДА ПОБЕДИТ!
— Сын замолчи-и-и-и!- прокричал отец и тут его фигура исказилась и пропала, чертоги обволок туман и голова того, кого при жизни звали Eukahainen’om закружилась. Казалось, миллион инженерных динамитов разорвались в голове, и потом была тьма. Нет, не тьма а Тьма.
Финн очнулся, и все тело его было объято пламенем. Именно пламенем, он горел, как горят в селениях людей колдуны – еретики, видел как пластами с него слезает кожа, а каковы были мучения!!! Таурен хотел было заплакать – но слез не было – как не было и век, а потом кожа вновь стала нормальной и снова загорелась, доставляя поистине нечеловеческие мучения. Таурен медленно шел и оглядывался – бескрайние пылающие пустоши и толпы тех, кто шел, спотыкаясь, и так же как и он сам, был объят неистовым жадным пламенем. Стенания, плачь, крики и рев наполняли горячий воздух этого безумного места. А Финн все шел и шел, сгорая и вновь рождаясь, пребывая в океане боли.
Сам того не заметя, Eukahainen вышел из серых пустошей, пылающих огнем, вышел и оказался в вонючем болоте, чей зеленый туман нес с собой чуму и первородную смерть. Шаг – ноги уходят все глубже и глубже, зеленая жида обволакивает тело – но таурен знает – надо идти – зачем? – вот этого он уже не ведает. Глаза начинают истекать гноем от болезнетворного тумана, каждый шаг сопровождается рвотой, жижа льется в уши, в рот но шаг за шагом таурен продвигается вперед. «Вот оно, мое вечное посмертие. Я Ушел чтобы предать себя на вечные муки» — подумал таурен и тут же рвотные позывы вновь скрутили его. Он задыхался насмерть и снова восставал из мертвых, чтобы в свою очередь умереть снова.
Но вот и закончились болота, открыв таурену лабиринт из острых камней, цвета вороньего крыла. Шаг и таурен понял, что это Чертоги Ужаса. Стены постоянно сжимались, раздробляя кости, ломая череп и наступала ужасная смерть. Но не это было хуже всего – хуже всего был неописуемый страх, который заставлял ноги подкашиваться, а в глазах становилось темно. Eukahainen слышал в дали крики и стоны таких же несчастных как и он сам, и впереди, в каменном чреве невероятного лабиринта его ждало воплощение ужаса. Громадный, ужасающего вида демон, с сотнями рук-крюков, с двумя головами и единым громадным ртом, в котором было по меньшей мере рядов двадцать острых как кинжалы, зубов. Тварь издавала такие звуки, что первое что почувствовал таурен – это то, как сердце его останавливается от страха. Но он воскрес, и тварь бросилась на него, разрывая на сотни кусков, и крик таурена слился с единой какофонией звуков этого ужасного места. А потом было воскрешение и поглощение заживо.
Таурен тряхнул головой – не было больше лабиринта из острых камней, было застывшее озеро, снег и холод. Холод был такой, что копыта примерзали к поверхности озера. А рядом шли такие же несчастные таурены, кто делал шаг, другой и умирал холодной и мучительной смертью. Eukahainen моргнул, а когда открыл глаза – то они враз превратились в лед, и он чувствовал, как замерзает зрачок, и потом холод перешел на все тело и смерть снова взяла его. И так было бесконечно много раз, пока снежные чертоги смерти не закончились и не явили таурену необычайно красивый сад, с высокими цветущими деревьями, и под каждым деревом лежали прекрасные голые тауренши, крики восхищения и радости были не долгими. Всех тянуло к очаровательным красавицам, и когда началось это массовое совокупление, послышались уже другие крики – таурены кричали, теряя последние силы и их тела затягивало в ужасные покрытые зубами вагины демониц, не менее ужасных – именно такими стали красивые тауренши. Женщины – тауренши, которые наравне с мужчинами провинились и были сосланы в это место в свою очередь находили прекрасных мужчин тауренов, которые в момент совокупления превращались в безобразных демонов, и тела тауренш разрывались громадными шипованными фаллосами. И так происходило десятки и сотни раз. Это был Ад, Инферно, Чертог всего плохого и злого и иначе тут быть не должно.
Eukahainen чувствовал как растет в нем злость, как по венам растекается ярость – он ненавидел всех и тут пред ним предстала арена. Сотни тауренов и тауренш появились на Арене, в руках у каждого было оружие и ярость переполняла их сердца. Кровавая бойня началась, несчастные умирали и сова воскрешались, а потом убивали и умирали сами, и казалось вечно будет происходить эта бессмертная мучительная битва, исход которой только один – смерть.
Дальше были пыточные камеры, где палачи и инквизиторы в личинах людей, дварфов, гномов и ночных эльфов с дренеями пытали несчастных, располосовывая их на куски, вываривая их в масле и растягивая на дыбе и средств для пыток было столько – что казалось и вечности не хватит, чтобы испробовать на себе все эти страдания. Хотелось плакать, но палачи вырвали глаза, хотелось кричать – но язык валялся в углу пыточной комнаты, хотелось пошевелить пальцами – но они были раздробленны тисками.
«Лживые, трусливые Боги! Я ненавижу Вас, я проклинаю Вас! Вы вершители правосудия, кому на бренной земле возносят хвалы миллионы ордынцев! Вы не достойны даже умереть, будьте Вы прокляты, слышите, будьте прокляты! Есть только одни Боги, которые всегда вели Орду вперед и это Истинные Боги, Это Восьмерка Великих Богов Хаоса, кого ныне шепотом вспоминают, называя Темными.» — безмолвно проклинал Eukahainen, зная, что Те Кто Решает слышат его.
В мгновение ока наступила тишина. Таурен был один, одет в свою броню, при своем молоте, нет не том Великом Молоте, при простом, боевом, а тот Молот навеки захоронен под обелиском в память о добром друиде Eukahainen’e. Таурен стоял посреди чертога, богато отделанного, впереди были громадные ворота, а статуи тауренов в немыслимых доспехах стояли по бокам дороги, ведущей к воротам.
С каждым шагом в израненной ужасами этой бездны душе Eukahainen’a крепла тревога и любопытство. Он понял, что это последнее испытание… или нет?
Толкнув резные ворота Eukahainen предстал перед Восемью громадными фигурами, и напротив него стоял знакомый силуэт – Громадный Черный Бог с демоническими крыльями.
— Восьмерка… — прошептал таурен. Чувствуя, как кружится голова.
— Eukahainen, сын Viainiameinen’a, ты прошел тысячу и одну смерть. Ты верен Нам. И за это ты будешь удостоен Метаморфозы. – прогремело в голове таурена, и голос этот был величественен и в нем была громадная сила. – Если ты не боишься смерти – то должен не бояться и жизни. Шагни в эту бездну и ты подвергнешься Метаморфозе и станешь бессмертным, пока оружие или твое желание не сразит тебя. Но помни – покуда ты верен Нам – с тобой будет Сила Тьмы Первородной, дай клятву Тьме, сын Viainiameien’a, и твоя душа навеки будет принадлежать Нам, стань Нашим новым Вестником в мире смертных.
— Клянусь! – рявкнул Eukahainen и шагнул в распростершуюся под ногами бездну, и в голове его звучали гимн смерти и песнь жизни, а также отголосок его последнего слова: «клянусь!»…
Bahamut принес последнюю жертву в подземном храме Темных Богов, и медленно отошел от алтаря, на котором лежал прах и молот Eukahainen’a, взятые из обелиска, который ныне лежит в руинах. Несколько минут ничего не происходило, как вдруг прах начал светиться демоническим кровавым огнем, а над молотом в воздухе стали вспыхивать одна за другой древние руны, которые тут же таяли в воздухе.
На глазах у тайного ордена вихрь поднял прах Eukahainen’a, затем с каждой секундой в безумном смерче стал проявляться силуэт. Сначала это был рогатый скелет, который с каждой секундой все больше обрастал мясом, а кровь жертв начала сама всасываться в тело, и через несколько секунд перед темными адептами предстал голый таурен, и лишь неистовство и ярость в его глазах выдали в нем демоническое присутствие.
— Темные Боги вернули мне жизнь. – несколько задумчиво пророкотал друид. – И эту жизнь я посвящаю Им! ДА ВОССЛАВЯТСЯ ТЕМНЫЕ БОГИ, ВНЕМЛИТЕ МНЕ, Я ПРОШЕЛ ТЫСЯЧУ И ОДНУ СМЕРТЬ И ТЕПЕРЬ МОЯ ЖИЗНЬ – ЭТО КРОВАВАЯ ЖАТВА ВО СЛАВУ ТЕМНЫХ БОГОВ И ВО СЛАВУ ПЬЮЩЕГО КРОВЬ!!!
Друид в мгновение ока поднял свой Молот и по рукояти тут же пробежали искры демонического пламени.
— Где моя пища!? – Рявкнул таурен Eukahainen, точнее то существо, в которое превратился Eukahainen благодаря Темной Метаморфозе Богов Смерти, Богов Хаоса. Адепты зашумели, и вывели к алтарю несколько дрожащих, полностью обнаженных ночных эльфиек и женщин-людей. Неистовством вспыхнули глаза таурена, и он быстрым движением порвал артерию у первой жертвы и принялся жадно пить кровь. Адепты попятились назад, в ужасе глядя на тень, которую оставлял друид. А тень была вовсе не тенью таурена – тень была громадна и явственно просматривались демонические крылья…
— Отец Лазеурус очнулся! Святой Отец Лазеурус очнулся!!! – молодой инквизитор Марк мчался по лестнице и кричал, что не подобало его званию, но то, что заставило его кричать, поистине прощало все – Святой Отец Лазеурус, величайший инквизитор и охотник на демонов, который после победы над демонической гильдией впал в летаргический сон, продолжавшийся вот уже семнадцать лет, очнулся.
Инквизиторы всех рангов, священники, паладины тайного ордена, все они спешили по лестнице, чтобы своими глазами увидеть Лазеуруса в его Золотом Зале. Толпа окружила старца, который медленно встал с золотой кровати, оглядел взглядом мудрых глаз всех присутствующих и сказал фразу, которая повергла в шок всех, кто находился в Золотых Чертогах:
— Зло снова пришло в наш мир. Демон – Вестник тут…
(c) WARG
