Стаи перелетных птиц медленно летели по темнеющему небу, и лишь изредка раздавались их печальные, хрипловатые голоса. Пошел снег. Маленькие белые снежинки изящно кружились в воздухе, падали на землю Mulgor’a. Наступала зима, с каждым днем завоевывая все больше и больше времени у ушедшего лета.
Таурен мотнул могучей головой, стряхивая с себя белые хлопья только что упавшего снега. Медленным шагом друид направлялся в столицу тауренов – Thunder Blaff, где ждали его верные братья и сестры, его одногильдицы, которые прошли с ним не один десяток ожесточенных битв. Все они мимолетными образами промелькнули в голове друида, и он грустно вздохнул.
Две недели назад Eukahainen’y начал сниться Последний Сон. Все таурены, рано или поздно видят свой Последний Сон, Сон который зовет их к перерождению, взывает к метаморфозе, манит к смерти. Во сне Eukahainen видел своего отца, Viainiameinen’a, который взывал к нему, стоя посередине закутанной туманом равнины, он звал, произнося лишь одну фразу – «Сын, время пришло…»
Таурен еще раз грустно вздохнул – вот и лифты Thunder Blaffa, вот и молодые таурены, радующиеся снегу. Молча друид поднялся на лифте, прошел центральное место города и зашел в таверну.
Гам, ор, хохот, пьяные потасовки, в таверне было сильно накурено, воняло перегаром и алкоголем, и приятно пахло жареным мясом. В левой половине таверны Eukahainen увидел почти всех своих боевых братьев и сестер. Они увидели его и дружно прогремело приветствие, славящее капеллана Horde Malleus. Таурен улыбнулся и сел на свободное место.
Все были здесь! Abgefloren молча курил трубку, и иногда выпускал дым колечками, Florrian и Cejljleh мерились силой, а так как были равны – никто не мог побороть друг друга, и сплетенные руки так и находились в равновесии. Ziba ,старый могучий проверенный сотнями битв чернокнижник, сидел и мило улыбаясь, насколько это возможно для представителя орков, рассказывал Jullett’e и Capitolin’e об ужасах Outland’a. Garretshadow играл в кости со Stain’ом, Saltov’ой и Cristal’ом – и неизменно выигрывал, за что каждый раз получал отборную порцию мата от могучего шамана. Zoda пил вино вместе с Frosttroll’ем и Thunder’oм обсуждая, какой тотем эффективнее против ночных эльфов. Остальные пили, ели, смеялись и шутили.
— Ну так что, Финн, зачем собрал нас тут? – весело крикнул Firralion.
— Угу! Давай говори уж, чего таить! — Прогремел Thunder.
Глядя на них, таких веселых, таурену захотелось заплакать, совсем как ребенку.
— Финн, тебя что-то тревожит, скажи, мы же твои согильдийцы, нам можно поведать все – мягко сказала прекрасная кровавая эльфийка Damochka.
— Я видел сон… Он снится мне уже две недели… — начал таурен, но тут его перебил Garretshadow, который все таки проиграл в кости Stain’y в первый раз и брякнул удивленно:
– Твою мать!…
Раздался общий хохот, Ameliaa, которая сидела на коленях у Apokalipsissa со смеху чуть не упала, но крепкая рука мужа удержала ее.
— Eukahainen! смотри кто к нам пришел! – прокричала Capitalina в один голос с Jullett’ой. – Друид обернулся и увидел пятерых старых друзей – Laden’a, Aleks’y, Sphinx’a, Ickis’a и Darkmarshall’a. Им тут же достали свободные стулья и разлили по бокалам пива и вино. Гомона стало еще больше, ветераны, элита орды они громко приветствовали всех, пили за здоровье собравшихся. Веселой настроение переросло в настоящую бурю веселья, и лишь один друид Eukahainen сидел молча и смотрел в одну точку.
— Финн, да что с тобой! – в один голос произнес Mazzila и Larood!?
— Сон ему снился, рассказывай, Финн! — Проорал уже пьяный Stain.
Друид печально улыбнулся и сказал, просто, обыденно:
— Мне сниться Последний Сон.
Кружка выскользнула из изящных рук красавицы – Damochk’и и с грохотом разбилась о пол таверны. Молчание волной накатило на всех – и уже не было весело никому, даже пьяный Stain молча вперил взгляд в пустую кружку. Darkmarshall едва не выронил посох из сильных рук, а Abgefloren молча сделал такую тягу из трубки, что если бы такую тягу сделал человек – то непременно бы умер.
— Последний… Сон… — мрачно произнес друид Darkmarshall. – Значит пришло время…
-Да. Завра я Ухожу. Проводите меня. Я уйду, как ушел мой отец – в далеких землях альянса, в Westfall’e…
Друид молча встал и вышел, слыша за спиной, как не выдержали нервы девушек и слезы начали литься по их прекрасным щекам.
Завтра, на равнинах Westfall’a, Сну суждено будет сбыться.
Дирижабль прилетел ранним утром, когда солнце не успело еще встать над Grom’ Goll’om. Не желая предаваться печальным думам, Eukahainen поспешил скорее в Westfall, зная, что те, кто придет прощаться с ним, прибудут туда позже.
Дорога мелькала в глазах, серый кодо, чуя печальные мысли своего хозяина периодически грустно рыкал и фыркал.
Вот и все. Вот и земли Альянса.
Таурен едва не вывалился из седла, наблюдая перед собой следующую картину: Огромные костры, до небес, флаги орды, знамена гильдий Horde Malleus, Real Gansta Family, Frost Wolf Clan и Pofugust’ov и огромный отряд!!! Здесь были все, кто хотя бы когда шел рука об руку с Eukahainen’ом. Герои, элита и простые представители орды – тут было не меньше ста пятидесяти человек.
— Поистине это будет царское прощание. – проорал Финн, и все кто был в этом наспех собранном лагере замолчали.
— Враги готовы! – Крикнул великий маг орды – Laden, и Eukahainen посмотрел в сторону Sintinen Hill – там знаменами сияли ряды альянса.
-СЛАВНО! ДА БУДЕТ МОЯ СМЕРТЬ ПАМЯТНА, А Я НЕ ЗАБЫТ!
— ИТСТИННО ТАК, БРАТ, СЛАВА ОРДЕ!!! – прогремела в ответ сотня глоток.
Все было готово, войско выстроилось в линию, точно также поступили и воины альянса. Медленным шагом вперед вышел одинокий друид. Потухший взгляд его серо-голубых глаз не сулил врагам ничего хорошего. Позади ряды воинов орды не двигались, а таурен все шел и шепотом стал напевать старые, полузабытые Гимны Войны, и главную песнь этих гимнов – Песнь Смерти. С каждым шагом голос друида креп, вот шепот превратился в обычный голос, а тот в свою очередь набрал мощь и стал подобен грому. То, что произошло дальше просто ошеломило Eukahainen’a. Сто с лишним глоток затянули в унисон в тауреном Песнь Смерти, и казалось само небо было готово рухнуть на поле битвы, а земля будто бы затряслась, вновь слыша эту полузабытую песнь великого гимна. Войск альянса двинулись навстречу приближающейся фигуре, и таурен с усмешкой заметил какое действие оказывает гимн на альянс – молодые воины просто напросто намочили штаны! А он все пел, пел и вспоминал Темных Богов, вспоминал и просил их подарить Орде победу.
Засвистели стрелы, но ни одна из них не попала в друида, и тут за спиной понеслась лавина тех, кто пришел прощаться с ним, войска орды понеслись вперед, а впереди был одинокий таурен Eukahainen.
Мгновение и облик друида исказился – теперь это был громадный рогатый лев, который стремглав бросился на авангард врага. Крики и стенания были музыкой битвы! Десятки клинков, топоров, стрел в мгновение ока принялись собирать кровавый урожай. Но громче всех был один звук – Песнь Смерти!
И много времени прошло, пока не разметала орды остатки отряда альянса, и кровавые реки залили поле битвы.
Eukahainen собрался с силами и принял форму таурена. Все тело было изранено, еле –еле друид все таки встал. Но не было уже поля битвы, а была лишь ночная туманная равнина, в центре которой стоял седовласый таурен, отец Eukahainena.
— Молодец, сын, я горжусь тобой. – Сказал Viainiameinen, и взяв Eukahainen’a за руку повел его туда, где молниями сверкал огромный портал – врата в иную жизнь… таурен последний раз оглянулся, и ему показалось, что он слышит победоносный крик своих собратьев… А может это лишь показалось. Eukahainen молча повернулся лицом к Порталу и сделал шаг…
— СЛАВА ОРДЕ!!!!!!!!!!!! – Прогремело по всему полю битвы, как раз в тот момент, когда окровавленное тело друида покинула жизнь. Слезы и радости и горя – вот что оросило землю, помимо крови в тот день… Тело Eukahainen’a братья взяли с собой, оно было кремировано и захоронено в Родных землях друида – в Mulgor’e. И до сих пор в песнях и памятных гимнах вспоминают тот день, день Разорение Sintinen Hill’a, но знающие вспоминают этот день как день, когда Ушел Финн…
Молодой таурен — шаман шел по покрытой снегом поляне Mulgor’a и насвистывал какую – то веселую песню, как вдруг внимание его привлек темный монумент. Не задумываясь, шаман свернул по направлению к монументу, и когда подошел, прочитал надпись, которая была повторена на всех языках Орды : «Здесь покоится первый капеллан Horde Malleus, таурен, чье имя знают многие и тот чьи заслуги никогда не померкнут. СЛАВА ОРДЕ, БРАТ! ПОКОЙСЯ С МИРОМ, ТОТ КОГО ЗВАЛИ EUKAHAINEN, ТОТ, КТО САМ ЗВАЛ СЕБЯ КОРОТКО И ПРОСТО – ФИНН…»
Под монументом были свежие цветы и стояла бутыль наикрепчайшего и очень дорогого эля. Шаман таурен встал и тут его поразило как молнией. « Финн…Финн… Eukahainen, мать рассказывала, перед смертью… Финн…»
— Неееееет!!! – Таурен рыдая упал к подножию обелиска и крик его, казалось, был слышен во всем Kalimdor’e – а выкрикивал он лишь одно слово: ОТЕЦ…
(c) WARG
