Все тело пронизывала боль, левая рука безвольно повисла, сломанная в плече. Тряхнув могучей головой, таурен попытался подняться. Заскрежетав зубами от боли, друид Eukahainen медленно встал во весь рост. «ЧТО произошло тут ?»-таурен попытался вспомнить последние события. «Так… я помню битву с йети… потом был жуткий грохот, а дальше только тьма и боль… Да, Eukahainen, признайся, на этот раз ты вляпался серьезно, и на этот раз Garretshadow вряд ли вытащит тебя.» Глаза медленно привыкали к темноте пещеры, а боль и раны исчезали, вылечиваемые древними заклинаниями исцеления.
Таурен огляделся – громадные глыбы после обвала, всюду в воздухе, сухом и душном, витала пыль. Внезапно взгляд друида остановился на темном проходе – единственном выходе из заваленной пещеры. Подойдя ближе, Eukahainen вспомнил, что забыл взять главное — свой Молот. Древнее оружие лежало нетронутое камнями, и по рукояти пробегали странные темно-алые молнии. Друид поднял молот и отправился к проходу. Темная дыра была довольно мала в диаметре, и просунувшись внутрь, таурен застрял, пролезли только голова и правая рука, держащая Великий Молот. «Надо было сначала поработать Молотом, расширив щель… эх… пустая голова!!!»
Движение впереди привлекло внимание таурена.
— Кто здесь? – тихо спросил друид. В ответ раздался гортанный голос неизвестного наречия. Кто-то или что-то приближалось.
Eukahainen чувствовал, как подполз к горлу ком.
— Кто здесь? – повторил друид, сильнее сжимая рукоять Молота. Внезапно из тьмы появилось существо, полупрозрачное тело которого сияло темно алым светом. Бледное лицо, темные круги под глазами, когти длинные, словно кинжалы, тварь приближалась, издавая все те же гортанные звуки. Eukahainen понял, что взгляд твари не сулил ему ничего хорошего. Резким движением таурен попытался освободиться – острые камни впились в плечи, спину, но тело прошло дальше, постепенно друид освобождался из прочных объятий камней. И в этот момент тварь атаковала. Громадные когти впились Eukahainen’y в грудь, на каменный пол пещеры хлынула алая кровь таурена. Превозмогая боль, друид предпринял последний освобождающий рывок – обдирая до мяса кожу, широкоплечий друид вывалился из щели, не выпуская из руки Молот. Бестия кинулась таурену за спину, когти пронзили изношенную и изодранную во многих местах броню, холодный и острые как заточенные орочьи клинки, когти пронзили легкое, и Eukahainen стал задыхаться. Почуяв близость поражения жертвы, тварь перепрыгнула друида и попыталась вцепиться в шею. Со всей силы, скрежета зубами от боли, друид с размаху ударил тварь Молотом. Своды пещеры огласил предсмертный вопль демонического отродья, а внутренности твари размазались по полу пещеры.
Призывая целительные силы, друид попытался излечить свои раны, но заклятия не слушались его, медленно, хватая ртом воздух пещеры, Eukahainen побрел в сторону прохода, украшенного арками, и барельефом. «ЧТО ЭТО ТАКОЕ! ГДЕ Я!? И КТО СОЗДАЛ ВСЕ ЭТО!?» -поток мыслей несся в голове друида со огромной скоростью. Влача за собой Молот, таурен спускался по каменным ступеням, тьма начла рассеиваться – все чаще на стенах в искусно сделанных держателях в виде демонической когтистой лапы, встречались горящие факела. С каждым новым витком лестницы украшения становились все более богаче, громадные фрески, изображающие битвы Орды и Альянса, барельефы демонических лиц, ниши с журчащей жидкостью цвета крови – с каждым шагом чувства страха и интереса росли в душе друида.
Когда лестница кончилась – а казалось что ей и вовсе не будет конца, перед глазами друида предстал зал. Едва не выронив Молот из правой руки, таурен медленно вошел в громадную арку, по которой стекали ручьи крови, или просто подкрашенной воды. Впереди, в конце дороги в виде позвоночника с ребрами, стояла, блистая отсветами тысяч свечей, громадная статуя Темного Бога. Красные облака тумана скрывали лицо и часть тела громадного монумента, но за спиной статуи виднелись громадные крылья, как у грифона, только во много раз больше. Вся статуя была высечена из единого черного монолита. У подножия исполинской фигуры находился алтарь по бокам которого били вверх два высоких кровавых фонтана. В том что бьет именно кровь, а не цветная вода, Eukahainen понял по специфическому металлическому запаху, который наполнял весь огромный зал. Теряя силы, таурен медленно приближался к статуе. Усталость, нехватка крови и сил, боль в сломанной руки, — все это тянуло таурена к земле, хотелось лечь прямо тут, на костяной дороге и заснуть, закрыть глаза, и больше их никогда не открывать. Появившихся впереди фигур в черно-алых балахонах Eukahainen заметил не сразу, а когда заметил, остановился и с неимоверным усилием поднял Молот, приготавливаясь к бою, к последнему бою в его жизни.
Двенадцать фигур в балахонах выступили вперед, как одна. Казалось, что они не идут, а парят в воздухе. Медленно они приблизились к таурену, и встали полумесяцем, преграждая путь друиду к статуе.
— Ну что встали!? Подходите и вы узнаете гнев моего Молота!!! – проорал таурен, после чего зашелся в ужасном кашле, отхаркивая кровь. Раны вновь открылись, Eukahainen чувствовал как вместе с кровью из него вытекает сама жизнь. На губах выступила кровавая пена, а взор подернулся пеленой.
Внезапно из двенадцати фигур выступила вперед одна. Медленно, она приблизилась к таурену на расстояния двух шагов и замерла на месте. Шатаясь, Eukahainen думал только лишь об одном – не выпустить молот, не проиграть до начала боя, но силы стремительно покидали его тело, а древние заклинания исцеления не хотели слушаться, как будто он был новичком и неправильно призывал древние силы исцеления.
Около минуты, фигура стояла молча, после чего одним резким движением скинула с себя капюшон балахона. Вот теперь сил держать Молот не хватило и могущественное оружие, древний артефакт выпал из руки таурена. Глаза расширились от удивления, и в этот момент в сознании друида послышался знакомый, но чистый и, даже можно сказать прекрасный голос.
— Брат Eukahainen, приветствую тебя. Признаюсь, я не ожидал тебя здесь увидеть, хотя и догадывался, что когда-нибудь мы все-таки встретимся.
Андэд без челюсти и с клочковатыми длинными волосами смотрел на таурена отрешенным взглядом потухших глаз, но только теперь в них чувствовалась сила и мудрость и где то глубоко поблескивало алое пламя, совсем такое какое любят изображать людские художники у одержимых демонами людей.
— Bahamut… — только и смог выговорить друид и глаза его закрылись а могучие, израненные во многих местах ноги подкосились и таурен упал в объятия спасительной темноты.
Голоса. Множество голосов. НЕТ. Это не просто голоса – это ПЕНИЕ!!! Одиннадцать голосов пели гимны и восславляли Темного Бога, не называя его по имени а лишь произнося вместо этого Пьющий Кровь. Голоса. Боль.
Eukahainen открыл глаза – он был абсолютно голый и возлежал на алтаре у подножия исполинской статуи. Боль была во всем теле, но какая-то отдаленная. Фигуры в балахонах, не переставая петь, чертили вокруг алтаря многолучевые звезды, сыпали какие то ингредиенты, тушили и вновь зажигали свечи, отдаленно слышались крики, явно людские и эльфийские, а потом над головой появилось мертвое лицо Bahamut’a, и в его глазах теперь во всю силу пылал ослепляющий кроваво красный огонь.
«…И будешь славить и жизнею своей вечной славить в каждом глотке крови Пьющего Кровь! И да откроется тебе Вселенная Кровавой Тьмы! И да умрешь ты и снова обретешь жизнь в Крови Его! И да обретешь ты Истинного Принца Тьмы, найдешь Избранного Тьмою! И да свяжет тебя кровь с твоим Молотом и с его Молотом! ВЕКИ ВЕЧНЫЯ – СЛАВА ПЬЮЩЕМУ КРОВЬ!!! СЛАВА ОРДЕ !!! СЛАВА КРОВАВОЙ ТЬМЕ!!!»
Eukahainen не заметил как в руке Bahamut’a появился изогнутый ритуальный кинжал, изукрашенный темно – алыми неизвестными рунами, среди которых был и знакомый до боли знак родной Гильдии – Звезда Хаоса, Знак первородного разрушения и необузданной силы. Глаза таурена расширились, когда догадка молнией пронзила сознание – но он даже не успел вскрикнуть – Bahamut с силой вогнал ритуальный кинжал ему в грудь. Своды громадного зала поплыли, и постепенно их скрыла тьма с оттенком темно алого. Его поглотила Кровавая Тьма…
(c) WARG
