Троллиха стояла над картами и задумчиво смотрела на многочисленные расставленные резные маркеры, обозначающие расположения сил Альянса: основные опорные пункты, крепости, подводы снабжения. Рядом стоял, периодически потягивая трубку, эльф крови. Потягивал и хмурился. Никак не мог приноровиться к новому курительному инструменту. Вроде и слаженно сделана, и красива, а все не то. Свою добрую трубку Яшумицо потерял навсегда в тот злополучный день пленения. По правую руку от троллихи Брекаши стоял жрец-отрекшийся. Андэд тоже всматривался в карту, то и дело потирая подбородок – еще одна привычка, перекочевавшая из прошлой жизни в нынешнюю.

— Экзарх Брекаша. Имеется донесение. – полы замаскированного шатра распахнулись, на пороге появилась худенькая изящная фигурка Мшэн, разведчика и ассасина Хорде Маллеус. За шатром едва слышно доносилось треньканье Ланрэ, который снова и снова и перебирал пальцами по струнам своей лютни. Пленение, все события минувших дней сильно повлияли на эльфа крови. Он изъявил желание отойти от дел участия в командном совете насовсем, предпочитая оставаться простым боевым братом. Против никто не был. Ланрэ был душевным малым, казалось порой, что в нем нет и грамма надменности, свойственной его роду, хотя порой своенравная кровь давала о себе знать.

— Слушаем тебя, Мшэн. – Брекаша кивнула головой на салютование эльфийки крови. Мшэн, как и Маллборн, Сайффер и еще несколько братьев и сестер ордена Хорде Маллеус постоянно находилась в крупных городах, собирая информацию, которая может быть полезна, развивая связи ордена. Хорде Маллеус достаточно давно уже не показывались в крупных городах, предпочитая проводить время в своих тайных убежищах, разбросанных по всему Азероту. Ветераны тренировали новых бойцов, лекари выхаживали раненных, из числа тех, кто еще не совсем восстановился.

Мшэн кивнула и начала свой рассказ. Это была достаточно большая сводка новостей, собранных в различных городах Орды, полученных и из Альянса, благо за звонкую монету там есть достаточно людей, готовых продаться. Несколько крупных столкновений Орды и Альянса случились на самых различных направлениях фронта. Вол’джин оказался хитрым и расчётливым вождем, правда, народная любовь к нему еще не расцвела. Гаррош Адский Крик бежал, воспользовавшись силами одного из бронзовых драконов. Маги Кирин Тора, чародеи Альянса и Орды пока что так и не смогли понять, куда именно сбежал этот безумный орк, хотя Мшэн оговорилась, что об этом расскажет потом, ибо случилось нечто совсем неожиданное.
Джайна Праудмур сильно изменилась. Говорят, от разумного и расчетливого мага не осталось и следа и жажда мести съедает ее. В тайне от короля Ринна действуют элитные отряды Джайны, нападая на небольшие селения Орды, сжигая их до тла, а выживших жителей забирают в плен. Ходят даже слухи, что Джайна создает какое-то оружие и ставит опыты над пленниками.
Лидеры Орды, хоть и преклонились перед Вол’джином но каждый у себя на уме. Все прекрасно понимают, что до благородного и мужественного Тралла Вол’джину далеко, а неистовой харизмы, шарма безумной ярости и ореола железной власти как у Гарроша у тролля тоже не было. Сильвана с кривой улыбкой говорит о Вол’джине, хотя и не собирается перечить решению Тралла, но у нежити всегда на уме только свое.

Эльфийка крови подошла, наконец, к главной новости. Темный портал, тот самый, откуда в свое время было вторжение сил Азерота в Запределье, снова начал испускать магические эманации. К порталу уже стянуты силы Орды и Альянса, при содействии магов Кирин Тора и самого Кадгара, верховного мага. Это как-то связано в Гаррошем. Также пытаются установить связь с драконами Ноздорму, но те пока молчат. Поговаривают о каком-то вторжении, но пока информация не разошлась и даже самые высшие источники не совсем владеют ею.

Брекаша поблагодарила эльфийку крови. Она видела в своих мрачных тревожных снах это, она видела Темный Портал, видела армии обеих фракций, видела какие-то огромные механизмы, похожие на орочьи. Портал манил ее, шепот тысячи голосов указывал на то, что там, за пределами магических и временных переплетений скрыто что-то важное.

Брекаша отогнала от себя мысли и заметила, как смотрит на нее Терцилий. Яшумицо рассказывал что-то о возможных передвижениях противника на линиях фронта, но троллиха не слушала его. Жрец-отрекшийся смотрел на нее мертвыми провалами отсутствующих глаз, а потом повернулся к карте и указал костлявым пальцем на несколько сгруппированных фигурок, обозначающих гарнизон солдат Альянса на границе Темнолесья.
— Мы можем ударить сюда, в первый день после того, как уедет караван.
Яшумицо погладил подбородок с небольшой светлой щетиной и коротко кивнул.
— Об этом варианте я тоже думал – эльф принялся рассказывать, передвигать маркеры по карте, но троллиха смотрела на своих соратников чрез пелену кружащихся мыслей. Терцилий, капеллан, он точно знал нечто большее касательно всего происходящего с ней. Как-никак именно он расшифровал древние хроники Хорде Маллеус, открыв истинную историю их древнего ордена.

Совет закончился, когда уже стемнело. Лагерь ордена был наполнен звуками, трещали костры, братья и сестры Хорде Маллеус занимались своими делами: кто-то играл в карты, кто-то точил оружие, иные курили, развалившись вокруг костра, группа женщин и мужчин сидели возле Ланрэ и слушали, как он играет на лютне и поет песни.
Брекаша вышла из лагеря, сделав знак часовым оставаться на местах и не высылать с ней охрану. Ночное небо Тернистой Долины было прекрасно. Мириады звезд рассыпались по сине-черной бездне небосвода, воздух был свеж и наполнен запахами диких цветов. Троллиха забралась на крутое старое дерево, обвитое лианами, а с него спрыгнула на вершину высокого выступа. Вид был просто великолепен. Всегда было бы так хорошо и просто. Так спокойно и сладостно.
— Экзарх – тихо проговорил жрец. Троллиха вздрогнула и обернулась. Позади нее стоял Терцилий в своем балахоне, слегка ссутулившись.
— Тьма тебя раздери, андэд. – обычно сдержанная монахиня дала волю эмоциям, но тут же смягчилась. Разве она не ожидала, что так произойдет, разве сознание не шептало, что этот разговор неизбежен.
— Прошу прощения, экзарх. – жрец почтительно поклонился. – Однако, я думаю, вы ожидали этой аудиенции.
Троллиха молчала. Потом она поднялась и подошла к отрекшемуся.
— Ты знаешь, о чем я хочу расспросить тебя, Терцилий. Они… шепчут мне, мне кажется, я схожу с ума! – снова взорвалась спокойная монахиня. Жрец стоял несколько мгновений молча. Потом заговорил.
— Экзарх, мы те, кто принял наследие Хорде Маллеус. Произошло это не случайно. Хаос свел нас всех вместе, мы сражались, теряли друзей, обретали новых, крепли, закалялись. И все это мы делали под тем самым древним символом на нашем гербе. Это Их символ, экзарх. И они вновь нашли себе проводников своей воли тут, на Азероте…
— Откуда… ты все это знаешь? – изумилась Брекаша. Сердце ее забилось быстрее.
— Там, в темноте казематов Оргриммара, мне было явлено Откровение, сестра. – сказал Терцилий и присел.
— Как Bahamut’у ? — изумилась троллиха, тоже присаживаясь на изумрудно-зеленую траву.
— Да… наверное. Сестра… Я видел все это. Видел и мой долг рассказать об этом тебе. Я не записывал пока мои видения в Хроники, ты первая, с кем я делюсь этим, потому что ты… уже впустила Тьму в себя. – троллиха отшатнулась. Глаза ее испуганно округлились. Она глубоко вздохнула и память услужливо вытащила из темных глубин своих воспоминания о том случае в пещере, о своем нетопыре, о голосах…
— В тот день палачи Гарроша неистовствовали. Я лишился руки, многие лишись жизни…

* * *

Жрец сидел, прислонившись спиной к стене камеры. Рядом стонали избитые пленники, корчился в предсмертных агониях забитый эльф. Терцилий нутром ощущал страдания бедняги, сила мук выходила из его тела толчками и стремглав неслась вверх, черная и колючая. И в этот самый миг андэд почувствовал, как пространство его камеры начало искажаться. Поползли в сторону и рассеялись в искривляющем тумане решетки, исчезли остальные пленники, пропало его тело, осталось лишь зрение и слух. Жрец было дернулся, неуклюже замахал одной рукой и повалился на грязный холодный пол каземата и картина реального мира исчезла полностью.

Он полетел, наращивая скорость, мелькали звезды, галактики, миллионы миров, блестящих точек в темноте бесконечности. В голове тихим шепотом нарастали голоса. Сперва их не было даже слышно, а потом они ударили, точно гром, точно барабанный бой. Тьма бесконечного космоса сменилась серовато-белым пространством, из которого то и дело вырывались лучи ослепляющего света. Он мчался по этому пространству, по этому белому космосу, как он сам окрестил его для себя. И снова мелькали миры, созвездия, галактики. Нестерпимые идеальные лучи света прожигали его, но боли не было, он был лишь простым наблюдателем, ничтожной былинкой в мегаструктуре Бытия.

А потом пространство начало вновь меняться. Идеально белый, режущий свет вдруг начал тускнеть. Там, впереди, черной точкой темнело нечто, и это был не просто мрак бесконечного космоса, это была живая и пульсирующая Тьма. Терцилий, как неистовый болид мчался к этой черноте, к этому Абсолюту Мрака. Нечто это было похоже на, тянущуюся во все стороны черными щупальцами, растущую сферу. И она росла по мере приближения. Мгновение, и свет пропал, точно его и не был никогда. Вселенная изменилась. Тут тоже было множество миров, миллионы странных, искаженных звезд. Потоки энергий разного цвета, но все темные, мрачные, пронизывали сотни тысяч бушующих штормов, молнии которых поглощала сама первородная Тьма.

Терцилий не управлял своим полетом, неведомая сила несла его, меняя траекторию движения с бешенной скоростью. Щупальца, которыми Тьма тянулась во все стороны, вращалась во всех направлениях, касались разноцветных точек миров.
«Это Черное Солнце» — подумал Терцилий, или скорее эту мысль ему привнесли извне. Он видел, как тянущиеся рукава тьмы приближались к точкам миров, как обволакивали их. Иные сверкали долго, щупальца отступали, и вновь брались за дело, иные миры быстро тускнели, зажатые в жуткой хватке черных протуберанцев.

К одной из планет устремился полет бестелесного жреца. Крохотный голубовато-зеленый с красными пятнами материков, шар мира рос перед взором Терцилия. Пятна превращались в континенты, зеленая и синяя масса – в океаны и леса. Это был странный мир с невиданными доселе обитателями. Точно комета, несся жрец над приближающимися цивилизациями, усеянными городами, перевитыми сетью дорог. Приближалась красная земля, поверхность этой планеты, появлялись контуры храмов и дворцов, замков и монументов.

В мгновение ока жрец оказался на земле, красной и плотной, точно глина. Он стоял у ворот дивного огромного города-государства. Многоярусный, с чешуей многослойных стен, вооружившийся тысячью баллист, пушек и каких-то замысловатых защитных механизмов, стоял этот город, непреступный, точно скала.
Внутри, точно в огромном муравейнике, суетились загадочные обитатели, напоминавшие внешне людей Азерота, только гораздо, гораздо больше их, крупнее с отливающими жемчужным блеском волосами и яркими глазами всех оттенков синего. В пестрых одеждах, чинно расхаживали по богатым улицам вельможи, в золотых латах, чеканя шаг, шли стражи. Тут было все: бедные и богатые, женщины и мужчины, радость и горе, тысячи базаров шумели, как переполненные ульи. В магических сферах перемещались колдуны этого странного народа.

А потом как один, грянули колокола. Их звон отличался от привычного Терцилию, басовитого и раскатистого, он был высоким и неприятным. Взор жреца повернулся на бесконечные долины и виднеющиеся в сизой дымке скребущие небо горы. Сперва он подумал, что треснула земля, изрыгая из себя черную кровь свою. Черные волны шли на город, катился на дивное государство антрацитовый прибой. Муарово-черные, развивались сотни тысяч знамен с символом, который он узнал бы всегда: восьмиконечной звездой Хаоса. Тысячами ползли, толкаемые огромными гигантами в блестящей багровой броне, высоченные штурмовые башни, даже не башни, а целые передвижные форты. Несметное воинство приближалось все ближе, а полис готовился к обороне. «Разве есть силы, способные противостоять этой черной волне» изумленно подумал Терцилий.

Сотни тысяч или даже миллионы, солдат, конницы, воздушных всадников на черных парящих змеях обрушились всесметающей волной на город. Тысячами гибли они, убиваемые смертоносной магией, залпами защитных орудий, стрелами и снарядами защитников. Но на их места вставали другие тысячи. Первая стена, точно песочная, треснула и осыпалась. Черные ручьи потекли по улочкам к следующему кольцу. Два солнца вставали и садились, снова вставали и снова заходили в этом странном мире, пока черная лавина не взяла город.
Плотными кольцами окружили полис воинства с восьмиконечной звездой Хаоса на знаменах. Терцилий смотрел, как на огромной центральной площади сгоняют в круг жителей. Сотни, тысячи, десятки и может быть даже сотни тысяч, заполняли они циклопическую площадь. Он парил над ними незримым наблюдателем чудовищного триумфа победителей. Женщины и мужчины, дети и престарелые гиганты, тут были и бедняки и богачи, все, кто выжил при защите полиса. А потом Терцилий увидел, как к роящейся согнанной в центр толпе с восьми разных дорог едут процессии. Во главе каждой был всадник, демонический облик которого внушал ужас. Они одновременно с разных сторон подъехали к шумевшей, плачущей и колышущейся толпе. Спешились, как по команде, тоже одновременно. У каждого из них было свое, ужасающе прекрасное оружие, окутанное эманациями силы и власти. Жуткие всадники эти были командирами черного прибоя, захлестнувшего и навсегда поглотившего огромный полис.

Вихри силы поднялись от вонзенных в твердь мостовых мечей и посохов, пик и сабель. Свиваясь в спираль, устремилась сила прямиком к обоим солнцам этого загадочного неведомого мира. И светила начали багроветь, потом чернеть. Это было похоже на жутчайшее затмение, на вселенский коллапс. Огромная тень ползла к белому и голубоватому солнцам, тянулись от нее множество черных лап-щупалец к двум небесным дискам. И тут раздался крик тысяч и тысяч истязаемых. Энергия обрушилась на жертвы, алчные вихри носились по площади, рвали собравшихся сотнями и тысячами. Толпа рванулась во все стороны, но незримое поле не давало ей пройти. Пленные гиганты давили друг друга, умирали, разрываемые молниями и вихрями. Черное нечто наконец поглотило оба солнца, и через мгновение выплюнуло их. Теперь они были два мрачных бледных шара, изрезанные черными трещинами. Небо погасло и свет сменился голубоватым полумраком. Черный прибой нападавших скандировал клич на своем, неведомом Терцилию языке, но он понимал все. «Вечная Ночь!» кричали они.

И в этот миг, вслед за осквернёнными Тьмой светилами плоть мира начала меняться. Океаны пересыхали, а иные континенты, напротив, погружались под появившиеся вновь черные бездонные бездны вод. Менялся и город, и все вокруг. Мир был покорен, силы жизни от искры Света покидали его, но он наполнялся новой жизнью, великим Бытием Тьмы.

Терцилий стал отдаляться. Вновь крошечными стали города, теперь мир из зеленовато-голубого, с красными континентами превращался в черно-синий, окутанный темными фиолетовыми кольцами энергии. Мир не был опустошен, хотя те, чей триумф поглотил очередной мир, могли превратить этот мирок в труху. Он был изменен, искра Света погасла, замененная черной частицей первородной Тьмы. Поменялось все. Теперь этот мир стал одни из миров Черного Солнца, а Темные Боги, владыки этой части Вселенной, получили над ним власть и напитались кровавыми жертвами. И это происходило везде на окраине жуткого пульсирующего Черного Солнца. Миры сражались и покорялись, иные же отбивали атаки, для того, чтобы потом ощутить на себе вновь тянущиеся щупальца Хаоса. Демоны и живые, драконы и иные твари, все, кто вставал на пути несметных материальных полчищ Темных Богов, падали замертво.

Терцилий видел, как рассыпаются космической пылью миры, а вихри душ и энергии тянутся бесконечными потоками в жуткий центр этой мрачной галактики, или как это можно обозвать. Туда, где черными молниями кружились вокруг пульсирующей бездны миры-обиталища тех, кого именуют Темными Богами.

Терцилий видел бесчисленные миры-бастионы, видел Черную крепость и братьев их ордена, тех, кто бился в первых рядах с именем Темных Богов на устах. Видел он и искаженных Хаосом Хранителей Хорде Маллеус, четырех великих отцов-основателей.

Тысячи голосов разрывали его сознание. На разный лад шептали они ему, открывая истину, приоткрывая завесу великих тайн. Сводящие с ума, сосущие душу, они вгрызались в него, требуя, заклиная, прося, восклицая. Это были тысячи душ, голосами которых шептал ему Террохорн, Владыка ужаса и безумия. Пред взором Терцилия проносились несметные легионы Богов Тьмы, сцены сотен тысяч сражений, взятые миры, измененные миры, на которых теперь была совершенно другая жизнь, жизнь во славу Темных Богов, видел он и поглощаемые миры. Те, кто привел его сюда, не показывали ему лишь Центр всего этого. Абсолют Тьмы, вращающееся недро Черного Солнца, находящееся вне материи. Темный Бог шептал ему голосами поглощенных смертных жуткие истины, чудовищные тайны…

* * *

Терцилий закончил рассказ и показал Брекаше черно-зеленый, едва поблескивающий в глубине зловещими бледно-зелеными вспышками небольшой кристалл.
— В ту ночь избитый эльф умер. И его душа, я видел ее, Экзарх, клянусь тебе, не отправилась к Великому Солнцу, или что там у эльфов. Она была поглощена этим камнем. Не спрашивай меня, откуда он у меня. Я очнулся тогда, в темнице, сжимая его в своей единственной целой руке. Я думаю, это Их рук дело. Они не властны в материальном мире. Точнее слабы. Их сосредоточение – нематериальная часть, ядро жуткого галактического шторма, Абсолют Тьмы в Черном Солнце. И им нужны адепты, экзарх. Им нужны те, кто будет нести их волю в материальных мирах. Азерот один из Ключевых миров, помнишь, я зачитывал откровения Bahamut’a. Там говорилось об этом. Это же мне поведали и в моем видении.

Троллиха молчала. Она сидела, и смотрела на ночное небо Тернистой Долины. Внизу, закрываемый густой листвой высоких деревьев был разбит лагерь их ордена.
— Они… ждут, что мы станем их оружием тут, в этом мире? – тихо проговорила монахиня. Жрец коротко кивнул. Снова молчание. Пение цикад, уханье ночных птиц, отдаленный рык тигров. Троллиха боролась с собой. Внутреннее я пыталось спорить со второй своей половиной. Монахиня никогда в жизни не была в таком смятении.
— Я… не могу пока ответить, жрец. – тихо проговорила Брекаша. Я знаю, часть той Тьмы уже живет во мне, но готова ли я все это принять? Готова, ли посвятить себя служению Им, как когда-то первооснователи нашего ордена, я не знаю…
— Я понимаю тебя, экзарх. Я и сам в смятении. Но чувствую, что мои душевные терзания на сей счет разрешатся гораздо раньше. – жрец почтительно кивнул и спрыгнул с вершины холма. Легкое мановение руки, и его фигура плавно поплыла вниз.

Троллиха осталась одна. Жуткие и манящие откровения Терцилия будоражили ее душу, но решения она принять не могла. Часть ее боялась всего этого, и страх этот был чистым и искренним. «Время покажет» подумала она и ловко спустилась вниз, в неспящий лагерь ее ордена.

* * *

Наступление захлебывалось. Было понятно, что их тут ждали. Был ли в рядах ордена предатель, или каким-то иным способом они выдали себя, Брекаша не знала. Но форт, на который они напали, четко спланировав схему, казалось, ждал их наступления. Внешние стены были взяты достаточно легко, несмотря на быстроту ответной реакции, а вот сам форт держался прочно. Брекаша команду к отступлению не давала, выжидая, пока штурмовой отряд вернется с донесениями и на основании их уже можно было действовать дальше. Но штурмовой отряд не шел, а вместо них с фланга прибыло крупное подкрепление противника. Орден оказался зажат между фортом и обломками внешних защитных стен. Потери были большие, раненных тоже было много и лекари не справлялись. Загремели боевые трубы и подоспевшие враги пошли в наступление.

Брекаша видела, как один за другим умирают братья и сестры ордена. Герштальм, Мустад, Яшумицо и Фелгрим держали оборону у самого опасного участка, широкого пролома в стене. Отступнек, Панкджин, Аверил и Ухогрызыч вместе с неофитами прикрывали разломанные ворота. Штурмовой отряд, ведомый Сапфиринкой прорвался в защищенный форт, но встретил ожесточенное сопротивление. Смерть была повсюду. Защитники гибли сотнями, но и падали один за другим братья и сестры Хорде Маллеус.

Внезапно из тени вышли двое головорезов. Лица, закрытые масками ассасинов, в руках кинжалы. Они накинулись на монахиню с двух сторон. Та ловко принялась отбиваться, но пропустила один удар. Кинжал со злым свистом описал дугу и … отскочил от незримого щита. Убийцы мгновенно перекинулись на новую цель – жреца отрекшегося. Тот шел, как ни в чем не бывало. «Где он был, тьма его побери?!» — пронеслась в голове у экзарха мысль. Жреца и вправду не было видно в битве после пролома внешней стены. Брекаша посмотрела на лицо андэда и охнула. Оно было перемазано кровью. «Какого черта» — изумленно подумала Брекаша. Терцилий вытянул руку вперед, второй сжимая магический посох. Один из убийц заплетаясь в ногах, повалился на землю, засучил руками и ногами, стал выгибаться, пуская кровавые пузыри изо рта. Второй убийца взмыл ввысь в молниеносном прыжке, с занесенным кинжалом обрушился сверху вниз на андэда, но кинжал его, высекая искры, заскрежетал по незримому щиту. Жрец схватил нападавшего за горло и держал на вытянутой руке. «Откуда у него такие силы!» — изумленно подумала Брекаша.
— Экзарх, отступаем в цитадель! – крикнул тролль-Сайффер, подбежавший к монахине. – Сапфиринка и штурмовой отряд ведут бои внутри, там нам, во всяком случае, не страшны удары подкрепления и оборону сломанного прохода держать легче.
— ХОРДЕ МАЛЛЕУС! Отходим в форт! Быстрее! – рявкнула Брекаша, перекрывая на мгновение крики битвы. – Герштальм, прикрывайте отступление.
Когда Брекаша повернулась к жрецу, увидела возле его ног два исковерканных трупа убийц.
— Экзарх… — со злым смешком произнес Терцилий. – Я говорил, что мой выбор настанет совсем скоро. И я не ошибся, сделав его.

Жрец зашагал к отступающей группе Герштальма. Орк-рыцарь смерти плечом плечу к плечу с Фелгримом, ветераном ордена, сдерживали наступающих. Огромный таурен Мустад махал здоровенным мечом, но силы покидали его израненное тело. Яшумицо держался браво, но торчащие из брони стрелы тоже говорили о том, что паладину приходится не сладко.

Терцилий встал за спинами братьев по ордену и с силой вонзил посох в землю. Рядом лежал труп одного их неофитов ордена, убитого в этом бою. Жрец сжимал в руке небольшой зловещий кристалл. Посох отозвался на зов, и серо-черная волна с силой разбежалась от навершия. Глаза нападавших расширились от ужаса. Они бросились в рассыпную, сминая задние ряды, кое-кого насадили на пику свои же, тоже перепугавшиеся до чертиков. Строй дрогнул, враги рассыпались.
— Скорее! Отступаем! – хрипло крикнул Терцилий и поспешил к проломанным воротам форта, не забыв захватить по пути посох. Ветераны во главе с контемптором Яшумицо спешно отступали.
— Заваливайте проход, скорее – крикнула Брекаша, когда последние братья и сестры забежали в пролом. В след за ними полетели стрелы и болты, ранив молодую троллиху Касалапку. Та вскрикнула и упала на пол, повернувшись и смотря с болью в глазах на торчащую из икры стрелу.

Вторая часть братьев и сестер ордена билась на лестницах, сдерживая натиск стражи форта. Снаружи проламывали баррикады бойцы Альянса из числа подкрепления. Теперь они были лишены своего численного преимущества и поддержки дальнего боя.
— Экзарх, мы держим две лестницы. – доложила Мшэн. Над бровью красивого лица зияла крупная кровавая царапина, на щеках были кровавые следы рук. – какие будут приказания?
— Попытайтесь прорваться дальше внутрь. Вести бой держа лестницу будет еще проще.
— Как прикажете, экзарх! – Мшэн заторопилась к оборонявшимся.
— Прикажи взять пленных, экзарх. Непременно живых. – голос Терцилия был холоден и отдавал сталью. Он видел, как понимание приходит к троллихе.
— Маллборн, Сайффер, Отступнек. Срочный приказ! Захватите парочку пленников! Непременно живых. – рявкнула троллиха. Послышались крики, баррикада в зале трещала, осаждавшие с той стороны солдаты альянса рвались внутрь, били в прорехи копьями, изредка доставая защищающихся ордынцев.

Через пару минут эльф крови со шрамом, идущем аккурат вокруг шеи, и злыми зелеными глазами, с практически никогда не сходящей с лица острой колючей ухмылкой приволок двоих оглушенных солдат.
— Как вы приказывали, экзарх. – эльф криво усмехнулся. По горящему в глазах огню было видно, как он хотел прирезать врагов в эту же самую секунду. – Этих хватит или еще приволочь?
— Хватит – тихо прошелестел Терцилий, отвечая за троллиху. Он сказал это тихо и спокойно, но Отступнек, головорез и мерзавец, каких свет не видывал еще, поежился от этого голоса и поспешил на подмогу остальным.
— Сегодня многие из нас должны сделать выбор… — проговорил Терцилий, глядя черными провалами глазниц на главу своего ордена. Он снял перчатки. Руки его, кое-где с виднеющимися костями, были исписаны мелкими письменами. Он связал пленников и положил их рядом.
— Квиксос. Ты и твои парни нужны мне. – злым голосом крикнул андэд и к нему тут же подошли трое других отрекшихся.
— Капеллан? – Квиксос посмотрел на жреца. Говорил он при помощи ментального голоса, так как челюсти у него так и не было. Было видно, что этот отрекшийся осознавал, что сейчас будет происходить и для чего. Двое других из его близких знакомых, умерших с ним в один день и возвращенных потом к новой жизни волей Королевы-банши стояли за спиной мага.
— Я буду поддерживать в них жизнь. Тебе будет нужно в точности повторить эти символы, катафракт. – жрец передал магу зловещего вида фолиант. Терцилий усмехнулся про себя, когда увидел, как вспыхнули заинтересованностью и жаждой новых знаний глаза андэда. Это чувство было очень хорошо знакомо ему.
— Будешь чертить, как я скажу. Ничего не пропусти. Вы двое – жрец обратился к чернокнижнику и магу, соратникам Квиксоса по прежней и нынешней жизни. – Ваше дело пытать этих псов. Но ни один не должен будет умереть, прежде чем я не дам на это добро. Вы поняли меня? Не заденьте жизненно важных артерий и органов. – маг и чернокнижник отсалютовали.

Брекаша отвернулась от происходившего зверства. Часть ее души рвалась обернуться, посмотреть на кровавое свежевание, насладиться видом корчившихся в агонии жертв. Она поспешила к баррикаде, которая трещала и разваливалась. Совсем немного времени оставалось, и силы подкрепления прорвутся в залу. На двух лестницах отряды Хорде Маллеус сдерживали натиск защитников форта, однако прорваться и оттеснить стражей форта не получалось.

Орудуя ножами, два андэда полосовали пришедших в себя пленников. Терцилий поддерживал в них жизнь, читая какие-то зловещие молитвы на неизвестном языке. Символы, которые с маниакальной точностью рисовал на полу Квиксос, вспыхивали черно-багровом пламенем.

Несчастные жертвы орали и стонали, крик этот был уже далек от человеческого. Письмена, которыми исписал свои руки Терцилий вспыхнули, Квиксос закончил рисовать неведомые руны и символы, которые теперь пульсировали тьмой и пламенем.
— Теперь все. – проговорил жрец и дал команду перерезать пленникам глотки. Кровь хлынула еще большим потоком, заливая истерзанные выпотрошенные тела, алой лужей растекаясь по полу залы. И в этот самый миг время будто бы замедлило свой бег. Зависли, точно в густой пелене времени, выкрикнутые слова. Черные лучи, стелящиеся змеи-щупальца поползли от места ритуального жертвоприношения, поползли к каждому брату и сестре ордена. Им нельзя было противостоять, они обвивали тела, эти черные щупальца пульсирующей тьмы, заползали в глаза и рот, окутывали тела бойцов ордена. Кровавым пламенем горели тела жертв, а само пламя составляло собой звезду о восьми концах.

Миг, и стены залы, коридоры и лестницы форта дрогнули и пропали. Все они, все как один, стояли на огромном плацу, находящемся у вершины исполинской Черной цитадели. Отсюда открывался величественный вид на черно-серые пустоши, по которым маршировали легионы солдат. Точно муравьи, ползли они к жутким открытым порталам, исчезая в завихрениях магических энергий. Алыми молниями вспыхивали темные небеса. Шпили Черного замка тянулись высоко вверх, скребли жесткое багровое подбрюшье грозовых туч этого невиданного мира.

Братья и сестры Хорде Маллеус стояли, переглядываясь и не понимая, что происходит. Брекаша вышла вперед и жестом приказала всем замолчать и призвала к спокойствию. Рядом с ней стоял Терцилий, Яшумицо и два брата орка – Герштальм и Гестальт. Из черных врат, ведущих к плацу вышла процессия закутанных в кроваво-красные одеяния послушников. Огромный чан, с рукоятями в виде пастей демонических тварей, лижущих длинными языками твердь этого сосуда, был вынесен и поставлен в центре плаца. А потом послышался гром горнов. Сотрясая землю, шли из темного огромного проема врат четыре фигуры. Багрово-красное демоническое существо, сложив крылья за спиной, с пульсирующей восьмиконечной звездой Хаоса на груди, копытами содрогало саму твердь плаца. Огромный, объятый салатовым демоническим огнем искаженный, похожий отчасти на орка исполин, с пламенными цепями, шел рядом с багровым гигантом. Медленно скользила третья фигура, больше всего напоминавшая мифическую смерть, как ее рисовали на сотнях и тысячах гравюрах люди Альянса. Мрачная демоническая коса, поглощающая всякий свет, была у него за спиной. Четвертым был исполин с клинками вместо рук, покрытый шипами на плечах, окутанный ореолом ужаса и смерти с черным шипованным венцом на голове.

Брекаша замерла на месте. Этого просто не могло быть. Нет, эти существа же были давным давно уничтожены, или развоплощены, если вообще не были частью безумной фантазии сумасшедшего Bahamut’a, первосвященника Horde Malleus. Но они приближались, внушая ужас и трепет всем на плацу. Выл сильный ветер, всполохи багровых молний окрашивали антрацитово-черные стены замка кровавыми бликами. Терцилий, в благоговении, стоял и смотрел на подошедших исполинов.
— ВЫ СОТВОРИЛИ ДРЕВНИЙ РИТУАЛ, ПОСЛЕДОВАТЕЛИ НАШЕГО ОРДЕНА. ДОРОГИ НАЗАД НЕ БУДЕТ. – прогремел голос багрового демона, Хранителя Молота Eukahainena.
— МЫ ИЗБРАННЫЕ ХРАНИТЕЛИ. ВАШИ ЖИЗНИ, ВАШИ ДУШИ СЕЙЧАС СТОЯТ У ВЕЛИКОГО РУБЕЖА. – потряс пылающими цепями Stain.
— ОТРИНЬТЕ СОМНЕНИЯ. СТАНЬТЕ ТЕМИ, КТО БУДЕТ НЕСТИ ВЕЧНУЮ НОЧЬ НА АЗЕРОТ, КАК ЭТО ДЕЛАЛИ МЫ. – проговорил венчанный Тьмой Garretshadow. Позади четырех великих Хранителей стояли, закованные в великолепные и ужасающие доспехи древние братья и сестры Хорде Маллеус, развевались истрепанные и пропитанные кровью тысяч битв знамена с восьмиконечной звездой.
Abgefloren, широким взмахом руки указал на кипящий кровью котел.
— ПРИМИТЕ КРОВАВОЕ ПРИЧАСТИЕ, ДЕТИ ТЬМЫ И ХАОСА. ВСТАНЬТЕ РАЗ И НАВСЕГДА НА ПУТЬ ВЕЧНОЙ НОЧИ! – проревел Eukahainen, хлопая могучими крыльями.

Брекаша, на негнущихся ногах сделала первый шаг. Потом второй. Ноги несли ее к кипящему котлу. Кровь кипела в чане, булькая, взрываясь алыми пузырями. Троллиха взяла огромный черпак, зачерпнула и поднесла кипящую жидкость ко рту. Губы дрожали, ноги подкашивались, но с первым глотком, с болью ожога, пришла очищающая сила. Сомнения улетучились, а душа возликовала. Жадно глотая кровь, троллиха ощущала, что внутри нее все меняется. Она жаждала битвы, жаждала принести на Азерот Вечную Ночь и торжество Темных Богов. Расправив плечи, повернулась она к своему воинству. Глаза горели неистовым огнем.
— Вечная Ночь, братья и сестры Хорде Маллеус! – прокричала монахиня и отсалютовала своему ордену. Бойцы приободрились. Следом за ней к чану подошел Терцилий. Он уже принял Темных Богов и путь Вечной Ночи, но этот обряд должен был навсегда закрепить в нем вечное служение Тьме и Хаосу. Когда он подошел к чану, шаг из строя древних братьев сделал андэд. Он поклонился Терцилию и отсалютовал. Тот в ответ проделал тоже самое. Жрец понял, что это был Bahamut, первосвященник и летописец ордена, тем самым он как бы показывал, что теперь он, Терцилий, его приемник. Кипящая кровь полилась по мертвому горлу, мгновенно рассасываясь по всему телу. Сила с каждым глотком наполняла тело жреца. Что есть жизнь, если она не отдана делу пришествия Вечной Ночи? Что есть путь, если он не ведет к торжеству Богов Хаоса?

Один за другим кровавое причастие принимали братья и сестры ордена. Герштальм и Гестальт лично подошли и преклонили колена перед гигантом в пылающей зеленым пламенем броне с жуткими цепями в руках. Когда последний из бойцов ордена преклонил колена пред великими первоотцами ордена, Брекаша произнесла:
— Отныне мы не просто братство, отныне мы черный орден! Хорде Маллеус! Горе тому, кто встанет на пути несущих Вечную Ночь!

В мгновение ока исчезли Хранители, Черная цитадель, невиданный чужой мир. Враги прорывались через баррикаду форта, бойцы ордена держали натиск на лестницах. Казалось, в их мире не прошло и секунды. Удар за ударом, оттесняли Фелгрим, Герштальм и Яшумицо противников на лестнице, каждая смерть отныне была во славу Темных Богов. На другой лестнице Сапфиринка, Мустад, Маллборн и Тойбидэд тоже теснили врага. В каждом ударе их оружия прослеживалась неистовая ярость, жажда убивать, рвать, терзать врага.

Когда противник прорвал баррикаду, воины альянса вошли в полутемную залу. Горы трупов предстали пред ними. Располосованные люди и дворфы, дренеи и ночные эльфы, тут были все. И множество лежавших поверженных ордынцев. Медленно, шаг за шагом, рассредоточивались силы Альянса, не веря своим глазам. Лютый был бой, сколько же бравых солдат Альянса полегло тут, в этой зале, сколько тел было разбросано на лестнице, повсюду были конечности, внутренности и кровь, кровь, кровь.
— Великий свет, что за звери это были?! – спросил молодой солдат альянса, приподнимая забрало шлема. – Всюду тела… — голос его срывался.
— Сегодня ценой стольких жертв мы уничтожили один из кланов Орды. Наших ребят нужно похоронить, а эту сволочь приказываю расчленить и развесить на стенах форта, рядом поставьте их штандарты.

И едва только седой усатый паладин договорил это, как сработало хитроумное устройство охотника. Маленькая острая шрапнель больно резанула по силам Альянса, не нанося большого урона, но раня тех, кто снял шлем или поднял забрала. А за ним Мескалита, паладин черного ордена, применила заклинания ослепляющего света. Те, кто чудом не попал ни под шрапнель, ни под действие света, видели, как один за другим притворяющиеся мертвыми, вскакивают ордынцы и точно на бойне, забивают солдат Альянса. Ужас и паника, крики и смерть, все это было в кровавом зале. Каждой пролитой каплей своей и чужой крови славили братья и сестры черного ордена Темных Богов, тех, кому поклялись служить и ради кого готовы были принести на Азерот Вечную Ночь.

* * *

— Великий Свет… — прошептал паладин-командир отряда. Он ехал первым, возглавляя стражу каравана. Быстрым жестом он остановил караван. Лошади заволновались, тягловые быки низко замычали, и длинный караван встал. Впереди разрушенной частью высокой стены встречал их пустой и молчаливый форт. Отправили разведчиков. Те вернулись спустя получаса, бледные и не в себе.
— Мой лорд, там… Там произошел бой… Бойня. – поправился разведчик. – Сотни располосованных тел защитников и солдат гвардии сэра Эккебота.
— Следы врага ? Где они? Мы успеем настичь их? – побагровел командир.
— Нет, сэр Вайердорф. Тела разлагаются уже более двух суток. Ордынцев там нет. Все что от них осталось – знамена их клана, и больше ничего. Не убитых, ни раненных. Ничего.
Паладин потеребил рыжий ус и дал команду каравану разворачиваться. Надо вернуться в город, и отправляться в форт только с большими силами.
А еще через неделю его, сэра Вайердорфа, отправили с отрядом в совершенно незнакомый и неизведанный мир Дренор, откуда началось вторжение Железной Орды.

(c) WARG