а, понял. Ну, взаимодействие косвенное происходит так или иначе с персонажами ЛОРа, но описывать в точности характер, привычки, додумывать я б не хотел. Во всяком случае плотно. Вскользь да. Мимоходом. А то можно зацепить сформировавшееся представление игроков о персонаже ЛОРа. и вызвать диссонанс, резонанс и вообще. Нам, конечно, близзы, не показали характер полно и объемно многих героев ЛОРа, но все равно, опасная стезя.
Предпочитаю мельком касаться. Хотя в истории Корвиния точно будут более плотные соприкосновения с ключевыми героями. это точно.
Легенды Horde Malleus
Список разделов › World of Warcraft › Творчество
Наемники
- Сударыня, вы обратились по адресу – молодая женщина с хорошо уложенной прической улыбнулась. Точнее в улыбке растянулись только ее губы, глаза, холодные, пронзительные, расчетливые, смотрели на эльфийку оценивающе. История, точнее предисловие к ней, рассказанная этой эльфийкой – друидом ничуть не тронули наемницу. Главный вопрос оставался незаданным, а все остальное – нюансы заказа. Девушка-эльф с серебристыми волосами и повязкой на глазах замолчала. Было видно, что ей не совсем уютно, она чувствовала в тенях присутствие других наемников, а может быть чего-то более неприятного. Вообще, Мэлуриаэль, не очень доверяла наемникам и на то у нее была своя причина. С подобными людьми по жизни ее несколько раз сталкивала судьба, и, увы, все случаи оставили после себя гнилой, гадостный осадок. Но выхода не было. Вторжение Легиона разворачивалось на Расколотых Островах, все силы Короны были брошены туда, в Штормграде почти не осталось ни частных следователей, ни инквизиторов, а у стражи была совсем иная работа. Оставались только они, головорезы и убийцы, отпетые негодяи и подонки, но прекрасно знающие свое дело и не чурающиеся практически никакой работы, если звучит благословенный звон золотой монеты.
Друид продолжила рассказ, скрывая некоторые факты, так или иначе связанные с ее семьей. Она рассказа о странном ребенке, возможно, демонической твари. О пропадающих детях, о мрачных личностях, которые появляются в столице и сеют смуту в бедных кварталах. Ей казалось, что все это связано в единую нить, которая приведет ее к разгадке того, что случилось с ее старшей сестрой и поможет несчастной найти исцеления от недуга, гнетущего ее уже так давно.
Когда Мэлуриаэль закончила рассказ, глава гильдии наемников, госпожа М. участливо закивала ей. В этой женщине чувствовалась сила и власть, красота и хитрый ум. Но не было в ней искренности. Весь ее вид говорил о сдержанном участии, но те, кто умел смотреть поверх надетых личин, могли увидеть холодный расчет, хладнокровие и умение считать деньги и только деньги.
- И сколько, по-вашему, моя дорогая, должны стоить наши услуги? – обычный вопрос таил в себе хитрость: наемник всегда, ну или почти всегда, знал цену своей работе, но незадачливый клиент мог назвать сам большую сумму, порой гораздо большую.
- Я думаю, что вам цена известна лучше. – сказала эльфийка с серебристыми волосами, постриженными необычно коротко для представителей этой расы. Наемница усмехнулась и одобрительно кивнула. Улыбка ее стала шире.
- Пятьсот тысяч золотых. Чеканка и гербы на монете значения не имеют, хоть с рожей принца Галливикса, хоть с ликом нашего, упокой его душу, покойного короля Ринна. – женщина улыбалась, откинувшись на спинку богато расшитого кресла. У наемников было много мест для встречи с клиентами, и чаще всего они встречали их в таверне, на площади, в темных глухих закоулках, в порту. Но не в этот раз. Сама госпожа М. велела одному из своих головорезов, одноглазому, не слишком смышленому шаману, встретить и проводить эльфийку сюда. В один из ее домов.
- Пятьсот… - повторила эльфийка. Она конечно понимала, что наемники заломят цену втридорога, особенно в такое время, но чтоб настолько. – Боюсь, мы не сможем договориться.
Наемница будто ждала такой реакции. Она с состраданием и пониманием посмотрела на друида и мягко сказала:
- Вы должны понимать, моя дорогая, что это задание так или иначе попахивает темной магией, возможно, демонизмом. В настоящее время за эту работу можем взяться только мы… Но, знаете что, а вы, сударыня, мне нравитесь. – она еще раз лучезарно улыбнулась. – Я думаю, что спешить выходить отсюда с пустыми руками вам не стоит. Сколько у вас есть. На что вы рассчитывали?
Мэлуриаэль несколько мгновений молчала. Она понимала, во что выльется сейчас сделка с главой гильдии наемников и колебалась. Внезапно ей стало наплевать на все. В конце концов важна цель, тем более она уже зашла так далеко…
- У меня есть двести пятьдесят тысяч. И еще порядка двадцати пяти мне задолжали, и должны вот-вот вернуть. Это все. – голос эльфийки звучал уверенно и спокойно.
- Этого хватит, при одном условии. За вами остается должок. Настанет время, и я приду к вам, чтобы вы оказали мне услугу, Мэлуриаэль из дома А’риэн. Итого двести семьдесят пять тысяч и небольшая просьба, услуга в будущем. Идет? – глаза наемницы не блестели алчными блеском, они были спокойны и холодны. Сумма в двести семьдесят пять тысяч золотых была достаточно внушительной, конечно бывало, за иные заказы платили и больше, но случалось это далеко не часто.
- Хорошо. – Эльфийка кивнула и пожала протянутую руку. Она понимала, что цена сделки слишком высока, но если кто и мог помочь ей, то именно головорезы госпожи М. Мэлуриаэль выписала чек и передала его женщине. Та пробежала глазами по строкам, удовлетворительно кивнула и еще раз улыбнулась. Глаза ее по-прежнему были холодны и внимательно смотрели на ночную эльфийку.
Когда Мэлуриаэль оказалась на улице, она почувствовала, как нечто тяжелое, давящее, спало с ее плеч. Она вздохнула и направилась домой, где ее ждали еще две сестры. «Фуэрриэль, клянусь, мы сделаем все, чтобы ты исцелилась.» - подумала эльфийка. Демоны. Тут точно были замешаны эти твари, что же случилось с их старшей сестрой и главное – кто виновен в этом. С появлением в их доме существа, принявшего облик маленькой девочки из приюта, Мэлуриаэль не могла успокоиться. Старая история ее сестры, этот древний и неизвестный недуг – все это тревожило эльфийку, беспокоило, точно вновь открывшаяся рана.
Молодая женщина в красиво расшитом камзоле, в изящных сделанных со вкусом перчатках закинула ноги в сапожках на стол.
- Ты все слышала? Передай остальным. Меня держите в курсе. И… еще одно. Если это дело окажется демонической задницей, причем весьма неприятной – не рискуйте. Куш большой, но что-то у меня правый большой палец чешется, а ты знаешь, что мой большой палец не лжет! – и женщина почесала большой палец правой руки.
Через пару мгновений у стены с охотничьими трофеями материализовался друид в форме огромной дикой кошки. Плюнув, животное грациозно прыгнуло в сторону комнаты слева. Дальше все было просто. Тайный лаз, связывающий один из домов госпожи М. с катакомбами под городом, другими домами, борделями и иными местами, которые так или иначе находились под присмотром наемников.
- Ну что за кошка! Нет, это верблюд, а не девушка-друид. – негодующе воскликнула молодая женщина.
- Капитан, вы звали меня? – сунулся в дверь одноглазый шаман. Отличный боец, безжалостный, беспощадный, умелый, хоть порой и казалось, что мозгов у него чуть больше чем у огра.
- Нет, черт побери. Хотя… Послушай, я хочу, чтобы ты занялся кое чем. В городе стали пропадать дети и это известно мне давно. Попробуй разузнать об этом как можно больше. – молодая женщина посмотрела на недоуменно уставившегося на нее шамана и вздохнула. – Ох, ну что ж такое-то. Короче: забудь. Скоро вас соберет наша кошка, нужно будет, скорее всего проломить несколько голов. Она все расскажет. Меня держите в курсе.
- Проломить головы? Это я с радостью, кэп! – шаман отсалютовал и закрыл дверь.
- И с кем только не приходится работать – вздохнула глава гильдии наемников и, пройдя до настенного бара, откупорила бутылочку любимого вэстфольского бренди.
Ветер завывал и трепал ставни заброшенного дома, одного из десятков давно покинутых домов в небольшом поселении в Альтеракских горах. Снег, который не таял здесь практически никогда, грязный и серый, лежал на остовах крыш, на развалившихся сараях, на растрескавшихся подоконниках. Неприятное место, мрачное. Огры, разорившие деревню, толи ушли, толи вымерли, однако место пустовало и никто не спешил разворачивать новое строительство и переселяться сюда.
В мрачном подвале было темно, но сухо. Один единственный старый подсвечник коптил низкий потолок тремя догорающими старыми свечами. На старом стуле (как он еще не развалился за столько лет) сидел жрец-отрекшийся. Багрово черное одеяние, напоминавшее темное пламя, древняя маска Могу и кинжал на коленях слегка светились в отсветах пламени свечей. Жрец был в трансе. Он видел. Он наблюдал. Вот шаман отсалютовал женщине и вышел, направившись прямиком в ближайшую таверну. Он видел и слышал все. Он созерцал.
Тряхнув головой, отрекшийся вышел из транса. Демонические глаза на клинке зловещего кинжала вращались, вразнобой моргали, шевелились. Жрец снял ритуальную маску и усмехнулся.
- Вы быстро пришли на мой зов, мои верные ассасины. – неприятный хриплый голос раздался в полумраке заброшенного дома. И как один, в отблесках свечей появились трое. Отрекшийся-головорез с лихой усмешкой, увешанный колбами с ядом. Троллиха с лицом, не отражающим никаких эмоций, изящная и смертоносная, как тропическая змея в джунглях близ Зул’Гуруба. Отрекшаяся, мрачная худенькая фигурка, та, что отдала свою жизнь, идя по пути Девы Убийств.
- Грядет великий ритуал, мои братья и сестры. Я и мои инквизиторы подготавливаем силовые потоки для этого дня. Квиксос ушел в искаженный портал и направит энергию Пустоверти, если сможет найти силовые маяки. Но нам могут помешать. Посмотрите мне в глаза. – жрец поднял кинжал держа его так, чтобы лезвие с моргающими глазами закрывало часть лица. Убийцы повиновались. На мгновение глаза кинжала одновременно сощурились, а потом также синхронно широко распахнулись. Ассасины ордена замерли, а еще через пару мгновений пришли в себя.
- Я хочу, чтобы вы сделали так, чтобы они не добрались до истины раньше времени. – Жрец встал и взмахнул раскуренным оскверненным кадилом. Черновато-зеленый дым вырвался из мрачных металлических пастей – отверстий. Капеллан черного ордена произнес литанию на неведомом этому миру языке и посмотрел на убийц.
- Не подведите меня.
- Вечная Ночь! – отсалютовали они, как один и также синхронно скрылись в полумраке.
- И пойдут они Путем, что лежит один среди тысяч. И смерть будет плащом их, боль будет их вуалью, и души мертвых будут следовать за ними вереницею без конца и края. – тихо проговорил отрекшийся и шагнул в раскрывающийся портал.
- Сударыня, вы обратились по адресу – молодая женщина с хорошо уложенной прической улыбнулась. Точнее в улыбке растянулись только ее губы, глаза, холодные, пронзительные, расчетливые, смотрели на эльфийку оценивающе. История, точнее предисловие к ней, рассказанная этой эльфийкой – друидом ничуть не тронули наемницу. Главный вопрос оставался незаданным, а все остальное – нюансы заказа. Девушка-эльф с серебристыми волосами и повязкой на глазах замолчала. Было видно, что ей не совсем уютно, она чувствовала в тенях присутствие других наемников, а может быть чего-то более неприятного. Вообще, Мэлуриаэль, не очень доверяла наемникам и на то у нее была своя причина. С подобными людьми по жизни ее несколько раз сталкивала судьба, и, увы, все случаи оставили после себя гнилой, гадостный осадок. Но выхода не было. Вторжение Легиона разворачивалось на Расколотых Островах, все силы Короны были брошены туда, в Штормграде почти не осталось ни частных следователей, ни инквизиторов, а у стражи была совсем иная работа. Оставались только они, головорезы и убийцы, отпетые негодяи и подонки, но прекрасно знающие свое дело и не чурающиеся практически никакой работы, если звучит благословенный звон золотой монеты.
Друид продолжила рассказ, скрывая некоторые факты, так или иначе связанные с ее семьей. Она рассказа о странном ребенке, возможно, демонической твари. О пропадающих детях, о мрачных личностях, которые появляются в столице и сеют смуту в бедных кварталах. Ей казалось, что все это связано в единую нить, которая приведет ее к разгадке того, что случилось с ее старшей сестрой и поможет несчастной найти исцеления от недуга, гнетущего ее уже так давно.
Когда Мэлуриаэль закончила рассказ, глава гильдии наемников, госпожа М. участливо закивала ей. В этой женщине чувствовалась сила и власть, красота и хитрый ум. Но не было в ней искренности. Весь ее вид говорил о сдержанном участии, но те, кто умел смотреть поверх надетых личин, могли увидеть холодный расчет, хладнокровие и умение считать деньги и только деньги.
- И сколько, по-вашему, моя дорогая, должны стоить наши услуги? – обычный вопрос таил в себе хитрость: наемник всегда, ну или почти всегда, знал цену своей работе, но незадачливый клиент мог назвать сам большую сумму, порой гораздо большую.
- Я думаю, что вам цена известна лучше. – сказала эльфийка с серебристыми волосами, постриженными необычно коротко для представителей этой расы. Наемница усмехнулась и одобрительно кивнула. Улыбка ее стала шире.
- Пятьсот тысяч золотых. Чеканка и гербы на монете значения не имеют, хоть с рожей принца Галливикса, хоть с ликом нашего, упокой его душу, покойного короля Ринна. – женщина улыбалась, откинувшись на спинку богато расшитого кресла. У наемников было много мест для встречи с клиентами, и чаще всего они встречали их в таверне, на площади, в темных глухих закоулках, в порту. Но не в этот раз. Сама госпожа М. велела одному из своих головорезов, одноглазому, не слишком смышленому шаману, встретить и проводить эльфийку сюда. В один из ее домов.
- Пятьсот… - повторила эльфийка. Она конечно понимала, что наемники заломят цену втридорога, особенно в такое время, но чтоб настолько. – Боюсь, мы не сможем договориться.
Наемница будто ждала такой реакции. Она с состраданием и пониманием посмотрела на друида и мягко сказала:
- Вы должны понимать, моя дорогая, что это задание так или иначе попахивает темной магией, возможно, демонизмом. В настоящее время за эту работу можем взяться только мы… Но, знаете что, а вы, сударыня, мне нравитесь. – она еще раз лучезарно улыбнулась. – Я думаю, что спешить выходить отсюда с пустыми руками вам не стоит. Сколько у вас есть. На что вы рассчитывали?
Мэлуриаэль несколько мгновений молчала. Она понимала, во что выльется сейчас сделка с главой гильдии наемников и колебалась. Внезапно ей стало наплевать на все. В конце концов важна цель, тем более она уже зашла так далеко…
- У меня есть двести пятьдесят тысяч. И еще порядка двадцати пяти мне задолжали, и должны вот-вот вернуть. Это все. – голос эльфийки звучал уверенно и спокойно.
- Этого хватит, при одном условии. За вами остается должок. Настанет время, и я приду к вам, чтобы вы оказали мне услугу, Мэлуриаэль из дома А’риэн. Итого двести семьдесят пять тысяч и небольшая просьба, услуга в будущем. Идет? – глаза наемницы не блестели алчными блеском, они были спокойны и холодны. Сумма в двести семьдесят пять тысяч золотых была достаточно внушительной, конечно бывало, за иные заказы платили и больше, но случалось это далеко не часто.
- Хорошо. – Эльфийка кивнула и пожала протянутую руку. Она понимала, что цена сделки слишком высока, но если кто и мог помочь ей, то именно головорезы госпожи М. Мэлуриаэль выписала чек и передала его женщине. Та пробежала глазами по строкам, удовлетворительно кивнула и еще раз улыбнулась. Глаза ее по-прежнему были холодны и внимательно смотрели на ночную эльфийку.
Когда Мэлуриаэль оказалась на улице, она почувствовала, как нечто тяжелое, давящее, спало с ее плеч. Она вздохнула и направилась домой, где ее ждали еще две сестры. «Фуэрриэль, клянусь, мы сделаем все, чтобы ты исцелилась.» - подумала эльфийка. Демоны. Тут точно были замешаны эти твари, что же случилось с их старшей сестрой и главное – кто виновен в этом. С появлением в их доме существа, принявшего облик маленькой девочки из приюта, Мэлуриаэль не могла успокоиться. Старая история ее сестры, этот древний и неизвестный недуг – все это тревожило эльфийку, беспокоило, точно вновь открывшаяся рана.
Молодая женщина в красиво расшитом камзоле, в изящных сделанных со вкусом перчатках закинула ноги в сапожках на стол.
- Ты все слышала? Передай остальным. Меня держите в курсе. И… еще одно. Если это дело окажется демонической задницей, причем весьма неприятной – не рискуйте. Куш большой, но что-то у меня правый большой палец чешется, а ты знаешь, что мой большой палец не лжет! – и женщина почесала большой палец правой руки.
Через пару мгновений у стены с охотничьими трофеями материализовался друид в форме огромной дикой кошки. Плюнув, животное грациозно прыгнуло в сторону комнаты слева. Дальше все было просто. Тайный лаз, связывающий один из домов госпожи М. с катакомбами под городом, другими домами, борделями и иными местами, которые так или иначе находились под присмотром наемников.
- Ну что за кошка! Нет, это верблюд, а не девушка-друид. – негодующе воскликнула молодая женщина.
- Капитан, вы звали меня? – сунулся в дверь одноглазый шаман. Отличный боец, безжалостный, беспощадный, умелый, хоть порой и казалось, что мозгов у него чуть больше чем у огра.
- Нет, черт побери. Хотя… Послушай, я хочу, чтобы ты занялся кое чем. В городе стали пропадать дети и это известно мне давно. Попробуй разузнать об этом как можно больше. – молодая женщина посмотрела на недоуменно уставившегося на нее шамана и вздохнула. – Ох, ну что ж такое-то. Короче: забудь. Скоро вас соберет наша кошка, нужно будет, скорее всего проломить несколько голов. Она все расскажет. Меня держите в курсе.
- Проломить головы? Это я с радостью, кэп! – шаман отсалютовал и закрыл дверь.
- И с кем только не приходится работать – вздохнула глава гильдии наемников и, пройдя до настенного бара, откупорила бутылочку любимого вэстфольского бренди.
Ветер завывал и трепал ставни заброшенного дома, одного из десятков давно покинутых домов в небольшом поселении в Альтеракских горах. Снег, который не таял здесь практически никогда, грязный и серый, лежал на остовах крыш, на развалившихся сараях, на растрескавшихся подоконниках. Неприятное место, мрачное. Огры, разорившие деревню, толи ушли, толи вымерли, однако место пустовало и никто не спешил разворачивать новое строительство и переселяться сюда.
В мрачном подвале было темно, но сухо. Один единственный старый подсвечник коптил низкий потолок тремя догорающими старыми свечами. На старом стуле (как он еще не развалился за столько лет) сидел жрец-отрекшийся. Багрово черное одеяние, напоминавшее темное пламя, древняя маска Могу и кинжал на коленях слегка светились в отсветах пламени свечей. Жрец был в трансе. Он видел. Он наблюдал. Вот шаман отсалютовал женщине и вышел, направившись прямиком в ближайшую таверну. Он видел и слышал все. Он созерцал.
Тряхнув головой, отрекшийся вышел из транса. Демонические глаза на клинке зловещего кинжала вращались, вразнобой моргали, шевелились. Жрец снял ритуальную маску и усмехнулся.
- Вы быстро пришли на мой зов, мои верные ассасины. – неприятный хриплый голос раздался в полумраке заброшенного дома. И как один, в отблесках свечей появились трое. Отрекшийся-головорез с лихой усмешкой, увешанный колбами с ядом. Троллиха с лицом, не отражающим никаких эмоций, изящная и смертоносная, как тропическая змея в джунглях близ Зул’Гуруба. Отрекшаяся, мрачная худенькая фигурка, та, что отдала свою жизнь, идя по пути Девы Убийств.
- Грядет великий ритуал, мои братья и сестры. Я и мои инквизиторы подготавливаем силовые потоки для этого дня. Квиксос ушел в искаженный портал и направит энергию Пустоверти, если сможет найти силовые маяки. Но нам могут помешать. Посмотрите мне в глаза. – жрец поднял кинжал держа его так, чтобы лезвие с моргающими глазами закрывало часть лица. Убийцы повиновались. На мгновение глаза кинжала одновременно сощурились, а потом также синхронно широко распахнулись. Ассасины ордена замерли, а еще через пару мгновений пришли в себя.
- Я хочу, чтобы вы сделали так, чтобы они не добрались до истины раньше времени. – Жрец встал и взмахнул раскуренным оскверненным кадилом. Черновато-зеленый дым вырвался из мрачных металлических пастей – отверстий. Капеллан черного ордена произнес литанию на неведомом этому миру языке и посмотрел на убийц.
- Не подведите меня.
- Вечная Ночь! – отсалютовали они, как один и также синхронно скрылись в полумраке.
- И пойдут они Путем, что лежит один среди тысяч. И смерть будет плащом их, боль будет их вуалью, и души мертвых будут следовать за ними вереницею без конца и края. – тихо проговорил отрекшийся и шагнул в раскрывающийся портал.
Eukahainen-Druid;Alessandro-Warlock-R.I.P
Леха!
1. Здорово, великолепно, профессионально! Врочем, как всегда))) Лично я с нетерпением буду ждать продолжения;
2. А персонажи-то узнаваемые. Ну ваши-то понятно, а одноглазого шамана я сразу узнал (он же дреней, не так-ли?), да и госпожа М. - тоже очевидно вроде (человек-паладин?)
. Прекрасный дружеский шарж! Если я конечно ничего не путаю)))
Короче,
1. Здорово, великолепно, профессионально! Врочем, как всегда))) Лично я с нетерпением буду ждать продолжения;
2. А персонажи-то узнаваемые. Ну ваши-то понятно, а одноглазого шамана я сразу узнал (он же дреней, не так-ли?), да и госпожа М. - тоже очевидно вроде (человек-паладин?)
. Прекрасный дружеский шарж! Если я конечно ничего не путаю)))Короче,
Спасибо Вов :)
продолжение будет. более того оно есть.
Все совпадения просто совпадения (нет) :D
это часть центральной истории, скажем так. Уже готово продолжение, конечно. Но ни в коем случае тут никого не хотел задеть. История. РП. Хроники. ;)
продолжение будет. более того оно есть.
Все совпадения просто совпадения (нет) :D
это часть центральной истории, скажем так. Уже готово продолжение, конечно. Но ни в коем случае тут никого не хотел задеть. История. РП. Хроники. ;)
Eukahainen-Druid;Alessandro-Warlock-R.I.P
Приближается буря.
- Ты в своем уме? Что ты говоришь такое! – темно каштановые волосы, обычно всегда прекрасно уложенные, растрепались. Глаза молодой женщины метали молнии.
- Капитан… судя по всему, они прознали о нас и следили почти за всеми нашими. С самого начала. – эльфийка потупила взор, не переставая жевать. Соцветие дурман-травы вызывает привыкание, и она это прекрасно знала. Губы, нёбо и кончик языка онемели, а во рту снова накопилась слюна. Как давно она пристрастилась к этому наркотику, эльфийка уже толком и не помнила. Может быть, во времена штурма Черного Храма, может быть позже… Ужасно хотелось сплюнуть, но друид прекрасно знала, что капитан от этого придет в еще большую ярость. Вообще она давно не видела ее такой, пожалуй, с того самого дня, когда какие-то ублюдки из орды ворвались на Арену Гурубаши и кровавым клинком прошлись по всем наемникам, кто собрался в тот злополучный вечер. Уцелели немногие, в том числе сама капитан, которая спаслась чудом.
- Что с этим чертовым ребенком. Вы нашли ее? – госпожа М. пристально смотрела на эльфийку, ворот богато и вычурно расшитой рубашки был расстегнут, словно женщине было трудно дышать, рукава закатаны, что тоже было не свойственно ей.
- Да… - помялась эльфийка. Выдохнула. Запахло приятным, холодным ароматом дурман-травы. – Ее выследила я. Но я не стала ввязываться, капитан. Это тварь. Это даже не демон, это гораздо хуже. Это… Я не знаю, что это, но те, кто перебил наших, явно в курсе, что это за существо.
Та, кого эльфийка называла капитаном, нахмурилась. Самообладание начало возвращаться к ней, хотя в голове не укладывалось: почти все погибли! Даже ветераны своего дела, матерые головорезы и хитрые лисы – все! Как такое могло произойти. А ведь недаром она не хотела брать этот чертов заказ. Молодая женщина села за стол, точнее будет сказать плюхнулась. Желваки то дело надувались и исчезали.
- Что насчет детей. Есть какая-то связь с этой тварью? - молодая женщина откинула с лица локон каштановых волос и пристально посмотрела на карту на столе. Карта изображала Восточные королевства. Как ни странно, это всегда помогало, успокаивало. Взгляд радовали нарисованные хребты гор, извилистые синие линии рек, аккуратно и скрупулезно нарисованный Штормград, паутины дорог и торговых трактов. Она вздохнула. Ничего уже не вернуть. В конце концов наемники всегда были со смертью на короткой ноге и знали, что сегодня удача с тобой, а завтра ты уже целуешь смерть в засос.
- Мы нашли детей. Точнее проследили путь. Дети ушли из города сами, каким-то чудом добрели до Пиратской бухты. – глаза капитана округлились: пройти по душным джунглям Тернистой долины порой удается не каждому опытному путешественнику. А тут – дети! Малышня! Их точно вела какая-то сила и сила эта распугала всех тварей Тернистой долины, что появлялись у них на пути.
– Дальше их встретили. Орда. Несколько гоблинов посадили детей в клетки и отправили кораблем в Кабестан. Дальше становится интереснее, капитан. В Кабестане их приняли, само собой тоже ордынцы, странные личности, в балахонах, лица скрыты. Почему-то мне сразу пришел на ум Сумеречный Молот и их агенты. Пленных детей отправили в Оргриммар, по словам наших представителей, те были словно зачарованные. Они сидели в клетках и мерно раскачивались, точно пандаренские болванчики. Мы с Тар лично вели наблюдение, нападать не решались – странных сектантов было чуть меньше дюжины, а мы двое. Тогда я еще не знала, что большая часть наших – уже мертвы.
Эльфийка заметила как вновь помрачнела капитан и быстро продолжила.
- Из Оргриммара наблюдать было нельзя, понятное дело, но благо, у нас и там есть свои. Мы получили информацию, что детей переправляют дирижаблем, после каких-то действий, творимых над ними в городе орков. «В Подгород, к мертвякам. Не иначе», но продолжили следить, держась в воздухе и не выпуская из виду дирижабль. «Странно, зачем давать такие петли, если можно было вылететь из Гром’гола», подумали мы и продолжали преследование. Однако нас ждало разочарование. На станции детей встретила другая группа сектантов. Капитан, на них были обереги в виде восьмиконечных звезд, я встречалась в бою с теми, кто носил такие символы и не скажу, что мне нравились такие встречи. Это не Молот, могу сказать абсолютно точно. Но нас ждало фиаско. Две группы сектантов соединились, открыли портал, судя по всему из Калимдора они не могли этого сделать по каким-то причинам, и ушли в него вместе с детьми… Дальше мы потеряли их, а потом все закружилось, завертелось, мы узнали, что случилось с нашими… ну вы понимаете. – эльфийка сплюнула на пол зеленоватую слюну.
- Наклонись. – тихо и зловеще произнесла та, которую называли капитаном. Эльфийка подчинилась, наклонилась поближе к сидящей женщине. Та быстро привстала и влепила девушке такую затрещину, что у той посыпались из глаз искры.
- Если ты еще раз при мне плюнешь, гребаная ты ушастая сука, я твою бестолковую головенку отрежу и над камином повешу. В назидание другим. Ты поняла меня? – голос молодой женщины был холоден и звенел сталью, она проговорила эти слова не разжимая челюсти, отчего казалось, что она готова свою угрозу реализовать прямо сейчас.
- Простите, капитан! Этого больше не повториться! – эльфийка прижала к горящей щеке ладонь, глаза были широко раскрыты.
- Рассказывай, как ты нашла тварь. – Женщина встала из-за стола и вновь подошла к бару. Вэстфольский бренди, ее любимый, рыжим ручейком вылился в хрустальный стакан.
Эльфийка-наемница рассказала все. И о том, как они вышли на след этого существа в теле ребенка, и о битве с ассасинами странной секты со знаком в виде восьмиконечной звезды, и о том, как чудом сумели избежать гибели и долго потом отпивались медом и колдовским молоком в таверне. Капитан кивала и слушала. Вечером должен был зайти клиент – там самая Мэлуриаэль из дома А’риэн, чертова сука, которая втянула ее ребят в это кровавое дело… А теперь, упокой их души кто-нибудь на небесах, они мертвы.
* * *
- Братья мои, я понимаю, что нас очень мало. Орден борется с демонами Легиона на Расколотых островах, и миссия их важна для всего мира. Но другой враг сплетает паутину, пока мы не можем отвлечь взора от островов, на которых сейчас кипит битва. Я говорю о том, с чем уже сталкивались инквизиторы нашего ордена. О Великой Тьме и тварях в ней, для которых все демоны Легиона – лишь такой же корм, как и все остальные. Много лет минуло со времен легендарной битвы у кратера Ун’Горо, немногие помнят, какой ценой удалось тогда остановить последователей тьмы и ее избранников.
В Соборе Света воцарилось молчание. В этот вечер двери его были закрыты, а внутри собрались инквизиторы Официо Демонологиум, древнего ордена, сражающегося с демонами и самой Тьмой. Их было семеро, ибо остальные сейчас были на войне. Старый, даже можно сказать, дряхлый, инквизитор второго ранга Эцио Храванни, ссутуленный, с птичьим крючковатым носом, кустистыми бровями и пронзительным взглядом антрацитово-черных глаз вел это небольшое собрание.
- Братья мои. Святое воинство ордена тоже бьется сейчас далеко за морем, где воды кипят от скверны Легиона, но я повторяю вам, нельзя допустить, чтобы другой враг, не менее, а то и более страшный, чем Легион, смог свершить нечто ужасное, прямо у нас под носом. Один из моих доверенных соглядатаев принес мне поистине страшные новости. Свидетельства того, что черный орден вновь появился, возродился из пепла и гнили, подобно дракону-мертвецу, начали появляться еще во времена правления Гарроша Адского Крика в Орде. Сегодня все добытые факты не заставляют сомневаться – древний враг снова ползет по Азероту. Адепты Ночи вновь готовят нечто страшное. Все вы знаете о том, что из нашего города пропали дети. Восемь малышей. Обычное дело, скажете вы: кругом война, страх, да и в бедных кварталах такое случается сплошь и рядом. Но если бы все было так просто… - инквизитор вздохнул. – Я получил информацию, не отреагировать на которую нельзя. Мой человек…эм… не совсем человек работает под прикрытием, в одной из наемничьих шаек. И то, что он сообщил мне – воистину ужасает. Адепты Ночи готовят страшный ритуал. Внутренние земли – вот та точка, где сейчас сгущаются тени.
Эцио заметил, как вздрогнул Касариан Ван Коуэн, инквизитор третьего ранга, который сразу понял, что дело стоит особого внимания.
- Да. Все вы уже поняли о чем я. Именно в тех местах есть так называемое пятно… Место истончившейся реальности. Недаром и портал в Изумрудный Сон тоже там. Тролли, эти злобные твари сотни и тысячи лет приносили жертвы в одном месте, и это так или иначе повлияло на этот мир, на грань реальности. Именно там замечена активность черного ордена. Я прошу всех вас, братья мои, выступить единым фронтом. Сегодня ночью я отправляюсь на аудиенцию к королю Андуину, и буду просить его отправить с нами хотя бы несколько отрядов из резерва. Надеюсь, юный король прислушается ко моим словам. Мы должны успеть, братья мои.
- Почему бы не подключить к этому гильдии, монсеньер Храванни – спросил молодой инквизитор, отодвигая в сторону костыли, причину, по которой сейчас он был тут, на не Расколотых Островах.
- Это здравая мысль, юный Малфреус. И я уже отправил людей к главам тех кланов и гильдий, у кого есть возможность помочь Святому Престолу, но, боюсь, Расколотые Острова и Легион сейчас на первом месте и у них.
Инквизитор вздохнул. Собрание длилось недолго. Решения, принятые на нем, исполнялись моментально, руководство ордена было уже уведомлено и назначило Эцио Храванни верховным инквизитором в этом деле. Впереди была еще аудиенция у юного короля, от которого зависело теперь так много…
* * *
Пустоверь, Искаженное Пространство, Круговерть Пустоты. Много имен у этой прослойки реальности, между океаном Света и бесконечностью Тьмы. Обломки миров, кладбище цивилизаций, и родина тех, кого рекут демонами. Не просто окраины, по которым можно путешествовать, подобно тем землям, что встречались в Запределье, а периферия ужасающего ядра этой прослойки. Это было место не для смертных, демонкулаба, рай и ад демонических душ.
Он брел по черно-сиреневой земле, не глядя на огромные потоки энергий, в небесах, точнее том пространстве, что заменяло тут небо. Всполохи сиреневых молний, завихрения, взрывы и слияния не отвлекали его. Сколько он уже был тут? Минуту? Час? Год? Тысячелетие? Время тут имело искаженный ход, иногда его даже можно было заметить. Да – да. Заметить время, в сполохах на небесах он видел, как оно течет, проносясь картинами прошлого и возможного будущего… Тут не было пресловутых бронзовых драконов Ноздорму, стремящихся упорядочить временные потоки Азерота. Здесь им пришлось бы туго. Квиксос на себе чувствовал разрушающую природу этого места, и если б не влитая в него сила, протянул бы тут не долго. Земля под ногами менялась, и Квиксос был готов к этому. Минуту (час? день?) назад он шел по высокой алой траве, теперь вот черно-сиреневая, точно пораженная порчей, земля, каждый шаг поднимал небольшое облако серо-фиолетовой пыли и отдавался каким-то глухим стуком, эхом, которое рождалось и умирало практически сразу вместе с медленно, точно в вакууме, оседающей пылью.
Твердь вновь начала меняться. Искажалось пространство, расплывалось, в один момент можно было увидеть сразу и прежнюю черно-фиолетовую землю и новую поверхность. Теперь это был раскаленный песок, желто-серый с торчащими повсюду иглами, похожими на острые конечности каких-то насекомых. «Прямо как у Киражей» - подумал инквизитор черного ордена и усмехнулся. Его переполняла сила. Без нее, без этих ритуалов он не попал бы сюда, а если б и попал – не выжил бы. Капеллан доверил ему очень важное задание, от исхода которого зависело очень многое. Пространство вновь начало меняться, закручиваясь в спираль. Он уже видел такое. Это переход из одного «мира» в другой, пуповина, связывающая бесплодные меняющиеся земли Пустоверти, земли, на которых возрождались демоны.
Демонов он встречал. Он был предельно аккуратен и осторожен. Тратить силу, которую дали ему Владыки, благодаря начертанным письменам на его теле, он не хотел. Он видел то, что, видели немногие. Он видел рождение или перерождение демона. Не материальной сущности, с рогами и копытами, нет. Демонической сущности, квинтэссенции, души, если хотите. Огромная энергия сопровождала процесс этого рождения или перерождения, и чудовищные страдания, которые испытывала демоническая сущность. Квиксос практически не снимал щит невидимости, хотя знал, что он мало чем может помочь ему, разве что низшие твари не смогут тут его заметить. Он не мог позволить привлекать к себе излишнее внимание или расходовать силы на противостояние.
А демонов тут было много, очень много. Порой ему казалось, что само пространство, сама твердь мира – тоже демон, огромный планетарный гигант, застывший в полусне. Легионы стражей ужаса и стражей скверны, сквернотопыри, бесконечные потоки бесов, табуны демонических лошадей, огромное множество, мириады созданий. «Если б все эти силы принадлежали Владыкам… Вечная Ночь на Азероте настала бы гораздо быстрее» - подумал инквизитор черного ордена, проходя по иссушенному дну, обходя остовы сотен кораблей. Иллюзии, тени материи, энергия, все это бесновалось здесь. Рвалось, менялось, искажалось. Казалось, его поход будет длиться бесконечность, он будет брести здесь, забытый в этом полупространстве, или пока его не убьет какой-нибудь воистину могущественный демон.
За время его пребывания тут он вступил в контакт с двумя демонами. Оба были из числа сильных. Это были не тупые твари, рыщущие по пустошам этого квазипространства. Это были могущественные противники. Оба они, конечно, сразу увидели, почувствовали смертного и никакие щиты невидимости не могли спрятать его.
Первым был крылатый двухголовый гигант со змеиным туловищем. Храаш’Вазах, Змееликий. Именно так шепнул Квиксосу… меч? Мрачный темный клинок Квиксоса, напитанный силой жертв, силой темной мессы капеллана, в этом месте обрел новою мощь. Пока меч был с ним, Квиксос был уверен, что мало что может помешать его походу.
Змееликий вступил со смертным в ментальную связь, искренне удивленный появлением в таком месте смертного существа. Он пытался проникнуть в сознание инквизитора, прежде чем убить его, но все было тщетно. А потом он атаковал. Мощью искаженных энергий, силой бессмертного тела. Квиксос не атаковал его магией. Он знал, что именно повергнет демона. Заклинания, сто крат усиленные в этом искривленном пространстве, позволили инквизитору подойти к твари в упор, а дальше темный клинок сделал свое дело. Оружие, природу которого Квиксос познать полностью так и не сумел, распороло плоть двухголовой твари, длинный и толстый хвост забился в агонии, а рев был подобен раскатам грома. Демон что-то вопил, призывал к Квиксосу, а клинок в этот миг жрал его душу. Убитый тут, демон больше никогда не мог переродиться, его сущность была поглощена горящим черным пламенем клинком. Отрекшийся поднял изящное оружие, явно из других, неведомых ему миров. «Во имя Вечной Ночи», так, кажется, тогда сказала демоница, пытаясь отобрать у инквизитора свое оружие. «Мне дали его…». И сам Квиксос, и капеллан Терцилий сходились во мнении, что клинок этот – творение одного из многочисленных миров Черного Солнца, к созданию которого приложили руку если на сами Темные Боги, то их могущественные последователи.
Второй демон был огромный колосс, подобно тому, который расправился с Тирионом Фордрингом. В этот раз тварь не вступала в разговоры, а просто, заприметив букашку, решила ее раздавить. Поглощающий магию щит затягивал в себя магические потоки из слабых, гигант выглядел воистину ужасающе. Квиксосу удалось спастись, в том числе за счет дарованных на время сил. Колосс отстал, а между измерениями Круговерти вновь открылась брешь, куда и поспешил отрекшийся.
Инквизитор посмотрел в хаотическое пространство, заменяющее здесь небо, и удовлетворенно кивнул сам себе. На первый взгляд разрозненные ленты энергий и эманаций все же имели вектора движения, их было много. «Это и есть узлы силы, столпы энергии этих пространств» - подумал Квиксос и двинулся в сторону ближайшей, как ему казалось.
Невозможно было понять, сколько прошло времени здесь, в этом нереальном пространстве, в завихрениях энергий, где сама твердь, если то, почему ступал Квиксос, было твердью, постоянно менялась. Невозможно было рассчитать и пройденный путь. Однако, инквизитор приметил, что мало-помалу, не смотря на меняющийся ландшафт, начал образовываться подъем. Да, с каждым шагом он чувствовал, что поднимается в гору, пусть подъем и был едва заметным. Бескрайние равнины с бесконечными провалами, в которых бушевали сполохи фиолетовых молний сменились на лабиринты скал и камней, на которых «росли» и колыхались полупрозрачные энергетические щупальца, походящие чем-то на водоросли. Демоны шныряли всюду. Были тут и мающиеся души демонов, сгустки пульсирующих энергий, беспрестанно шевелящихся, раздувающихся и снова сжимающихся. Они не могли родиться, не могли вновь воплотиться в Круговерти Пустоты, скорее всего мешала им сама Круговерть, эта область, которая, как чувствовал Квиксос, имела особые магические токи.
Он шел, и теперь уже отдаленные звуки разрядов магических бурь были так близко, что иногда оглушали, заставляли инстинктивно броситься на землю. Небеса изменились, теперь разрозненные силовые линии и токи уступили место плавным кривым магическим ручьям, которые текли по небосводу к одной точке. Квиксос поднял голову и всмотрелся. Конечно, не обычным взглядом. Усиленное чарами зрение открыло перед ним картину того, к чему он так стремился. Энергетический маяк. Один из множества маяков тут, в Искривленном пространстве. Он был похож на огромный шип, тянущийся в бесконечность верхнего пространства, которое тут заменяло небо, на жуткую бесконечно высокую башню, которая как бы вырастала из земли. Со всех сторон, точно воздушные реки, текли к сияющему пику маяка бесчисленные силовые токи, потоки магии, эмоций, силы. Демонов вокруг не было, силовые поля и возмущения не давали им воплотиться, переродиться в такой близости от маяка. До шпиля было идти очень долго, никакая магия не могла перенести инквизитора черного ордена так далеко, да и использовать сильные заклинания он поостерегся, зная о хаотичной природе этого места, стократ усиленного близостью маяка. И все же что-то было не так. Чутье подсказывало Квиксосу, что впереди был не просто маяк силовых линий Пустоверти, было там еще что-то… Он не мог понять, что же именно насторожило его, но на всякий случай дальше двигался с особой осторожностью. Враждебность измерения ощущалась здесь особенно остро, инквизитор черного ордена чувствовал, как хаотические силы накатывают и отступают, тратя его драгоценную энергию.
Квиксос прервал заклинание магического взгляда, маяк-башня сразу исчезли из виду, скрывшись за фронтом черно-сиреневых завихрений чистой энергии. Он двинулся вперед, ощущая всеми фибрами души, что впереди, у самого маяка, скрывается нечто, с чем ему еще придется столкнуться и лишь грохот силовых штормов в разрываемом сполохами небе вторил его шагам.
* * *
Небо мало-помалу начало заволакивать тучами. Сперва это были светло серые перья, превратившиеся в пелену, в мертвенное бледное покрывало, которым укрыли небо. Поднявшийся ветер гнал облака, изредка приоткрывая завесу, и тогда древние руины тролльего города Джинта’ Алора озарялись ярким светом. Впрочем, это были не совсем руины. Представители одной из самых древних рас все же жили тут, имелись хижины, спрятавшиеся за покрытыми письменами стенами комплекса.
Мрачная процессия выгрузилась в деревне Сломанного Клыка. Тролли молча и мрачно смотрели на выходивших на пристань ордынцев, да вот только с такими ордынцами дело иметь не хотелось. От них за версту несло Тьмой. Не Вуду, не темной магией. А именно Тьмой, смертью, бездной. Большой отряд, в сопровождении всадников на костяных драконах, прошествовал по пристани и вышел на побережье. Закованные в латы орки и таурены со знаками, изображавшими восьмиконечную звезду, древний символ хаоса маршировали в сторону подъема на плато. В небе на оскверненном огнеястребе парил эльф крови в черно-зеленых доспехах, украшенных изображениями черепов, колдовскими рунами и звездами хаоса, вместе с ним было еще несколько ордынцев, обеспечивающих прикрытие с воздуха. Мрачные служители какого-то культа молча высаживались на берег, идя по трапам большого фрегата отрекшихся, и не обращая внимания на столпившихся троллей деревни, маршем шли к подъему. На ветру развевались черно-зеленые знамена со звездами хаоса, бренчали глухим звуком многочисленные черепа на цепях штандартов. Тролли все стояли и смотрели, как скрывается из виду последний пришелец, а потом старый Вар’тажин проговорил, выбивая табак из трубки о балку изгороди:
- Возжигайте курительницы у чуров и молите всех Лоа, что бы черное колдунство этих – он кивнул в сторону уходящего войска, - не зацепило нас…
Ему никто не ответил, тролли засуетились выполнять повеление старого шамана и лишь со стороны моря, там, где гладь воды касалась неба, у самого горизонта, блеснула далекая молния. Надвигалась буря.
- Ты в своем уме? Что ты говоришь такое! – темно каштановые волосы, обычно всегда прекрасно уложенные, растрепались. Глаза молодой женщины метали молнии.
- Капитан… судя по всему, они прознали о нас и следили почти за всеми нашими. С самого начала. – эльфийка потупила взор, не переставая жевать. Соцветие дурман-травы вызывает привыкание, и она это прекрасно знала. Губы, нёбо и кончик языка онемели, а во рту снова накопилась слюна. Как давно она пристрастилась к этому наркотику, эльфийка уже толком и не помнила. Может быть, во времена штурма Черного Храма, может быть позже… Ужасно хотелось сплюнуть, но друид прекрасно знала, что капитан от этого придет в еще большую ярость. Вообще она давно не видела ее такой, пожалуй, с того самого дня, когда какие-то ублюдки из орды ворвались на Арену Гурубаши и кровавым клинком прошлись по всем наемникам, кто собрался в тот злополучный вечер. Уцелели немногие, в том числе сама капитан, которая спаслась чудом.
- Что с этим чертовым ребенком. Вы нашли ее? – госпожа М. пристально смотрела на эльфийку, ворот богато и вычурно расшитой рубашки был расстегнут, словно женщине было трудно дышать, рукава закатаны, что тоже было не свойственно ей.
- Да… - помялась эльфийка. Выдохнула. Запахло приятным, холодным ароматом дурман-травы. – Ее выследила я. Но я не стала ввязываться, капитан. Это тварь. Это даже не демон, это гораздо хуже. Это… Я не знаю, что это, но те, кто перебил наших, явно в курсе, что это за существо.
Та, кого эльфийка называла капитаном, нахмурилась. Самообладание начало возвращаться к ней, хотя в голове не укладывалось: почти все погибли! Даже ветераны своего дела, матерые головорезы и хитрые лисы – все! Как такое могло произойти. А ведь недаром она не хотела брать этот чертов заказ. Молодая женщина села за стол, точнее будет сказать плюхнулась. Желваки то дело надувались и исчезали.
- Что насчет детей. Есть какая-то связь с этой тварью? - молодая женщина откинула с лица локон каштановых волос и пристально посмотрела на карту на столе. Карта изображала Восточные королевства. Как ни странно, это всегда помогало, успокаивало. Взгляд радовали нарисованные хребты гор, извилистые синие линии рек, аккуратно и скрупулезно нарисованный Штормград, паутины дорог и торговых трактов. Она вздохнула. Ничего уже не вернуть. В конце концов наемники всегда были со смертью на короткой ноге и знали, что сегодня удача с тобой, а завтра ты уже целуешь смерть в засос.
- Мы нашли детей. Точнее проследили путь. Дети ушли из города сами, каким-то чудом добрели до Пиратской бухты. – глаза капитана округлились: пройти по душным джунглям Тернистой долины порой удается не каждому опытному путешественнику. А тут – дети! Малышня! Их точно вела какая-то сила и сила эта распугала всех тварей Тернистой долины, что появлялись у них на пути.
– Дальше их встретили. Орда. Несколько гоблинов посадили детей в клетки и отправили кораблем в Кабестан. Дальше становится интереснее, капитан. В Кабестане их приняли, само собой тоже ордынцы, странные личности, в балахонах, лица скрыты. Почему-то мне сразу пришел на ум Сумеречный Молот и их агенты. Пленных детей отправили в Оргриммар, по словам наших представителей, те были словно зачарованные. Они сидели в клетках и мерно раскачивались, точно пандаренские болванчики. Мы с Тар лично вели наблюдение, нападать не решались – странных сектантов было чуть меньше дюжины, а мы двое. Тогда я еще не знала, что большая часть наших – уже мертвы.
Эльфийка заметила как вновь помрачнела капитан и быстро продолжила.
- Из Оргриммара наблюдать было нельзя, понятное дело, но благо, у нас и там есть свои. Мы получили информацию, что детей переправляют дирижаблем, после каких-то действий, творимых над ними в городе орков. «В Подгород, к мертвякам. Не иначе», но продолжили следить, держась в воздухе и не выпуская из виду дирижабль. «Странно, зачем давать такие петли, если можно было вылететь из Гром’гола», подумали мы и продолжали преследование. Однако нас ждало разочарование. На станции детей встретила другая группа сектантов. Капитан, на них были обереги в виде восьмиконечных звезд, я встречалась в бою с теми, кто носил такие символы и не скажу, что мне нравились такие встречи. Это не Молот, могу сказать абсолютно точно. Но нас ждало фиаско. Две группы сектантов соединились, открыли портал, судя по всему из Калимдора они не могли этого сделать по каким-то причинам, и ушли в него вместе с детьми… Дальше мы потеряли их, а потом все закружилось, завертелось, мы узнали, что случилось с нашими… ну вы понимаете. – эльфийка сплюнула на пол зеленоватую слюну.
- Наклонись. – тихо и зловеще произнесла та, которую называли капитаном. Эльфийка подчинилась, наклонилась поближе к сидящей женщине. Та быстро привстала и влепила девушке такую затрещину, что у той посыпались из глаз искры.
- Если ты еще раз при мне плюнешь, гребаная ты ушастая сука, я твою бестолковую головенку отрежу и над камином повешу. В назидание другим. Ты поняла меня? – голос молодой женщины был холоден и звенел сталью, она проговорила эти слова не разжимая челюсти, отчего казалось, что она готова свою угрозу реализовать прямо сейчас.
- Простите, капитан! Этого больше не повториться! – эльфийка прижала к горящей щеке ладонь, глаза были широко раскрыты.
- Рассказывай, как ты нашла тварь. – Женщина встала из-за стола и вновь подошла к бару. Вэстфольский бренди, ее любимый, рыжим ручейком вылился в хрустальный стакан.
Эльфийка-наемница рассказала все. И о том, как они вышли на след этого существа в теле ребенка, и о битве с ассасинами странной секты со знаком в виде восьмиконечной звезды, и о том, как чудом сумели избежать гибели и долго потом отпивались медом и колдовским молоком в таверне. Капитан кивала и слушала. Вечером должен был зайти клиент – там самая Мэлуриаэль из дома А’риэн, чертова сука, которая втянула ее ребят в это кровавое дело… А теперь, упокой их души кто-нибудь на небесах, они мертвы.
* * *
- Братья мои, я понимаю, что нас очень мало. Орден борется с демонами Легиона на Расколотых островах, и миссия их важна для всего мира. Но другой враг сплетает паутину, пока мы не можем отвлечь взора от островов, на которых сейчас кипит битва. Я говорю о том, с чем уже сталкивались инквизиторы нашего ордена. О Великой Тьме и тварях в ней, для которых все демоны Легиона – лишь такой же корм, как и все остальные. Много лет минуло со времен легендарной битвы у кратера Ун’Горо, немногие помнят, какой ценой удалось тогда остановить последователей тьмы и ее избранников.
В Соборе Света воцарилось молчание. В этот вечер двери его были закрыты, а внутри собрались инквизиторы Официо Демонологиум, древнего ордена, сражающегося с демонами и самой Тьмой. Их было семеро, ибо остальные сейчас были на войне. Старый, даже можно сказать, дряхлый, инквизитор второго ранга Эцио Храванни, ссутуленный, с птичьим крючковатым носом, кустистыми бровями и пронзительным взглядом антрацитово-черных глаз вел это небольшое собрание.
- Братья мои. Святое воинство ордена тоже бьется сейчас далеко за морем, где воды кипят от скверны Легиона, но я повторяю вам, нельзя допустить, чтобы другой враг, не менее, а то и более страшный, чем Легион, смог свершить нечто ужасное, прямо у нас под носом. Один из моих доверенных соглядатаев принес мне поистине страшные новости. Свидетельства того, что черный орден вновь появился, возродился из пепла и гнили, подобно дракону-мертвецу, начали появляться еще во времена правления Гарроша Адского Крика в Орде. Сегодня все добытые факты не заставляют сомневаться – древний враг снова ползет по Азероту. Адепты Ночи вновь готовят нечто страшное. Все вы знаете о том, что из нашего города пропали дети. Восемь малышей. Обычное дело, скажете вы: кругом война, страх, да и в бедных кварталах такое случается сплошь и рядом. Но если бы все было так просто… - инквизитор вздохнул. – Я получил информацию, не отреагировать на которую нельзя. Мой человек…эм… не совсем человек работает под прикрытием, в одной из наемничьих шаек. И то, что он сообщил мне – воистину ужасает. Адепты Ночи готовят страшный ритуал. Внутренние земли – вот та точка, где сейчас сгущаются тени.
Эцио заметил, как вздрогнул Касариан Ван Коуэн, инквизитор третьего ранга, который сразу понял, что дело стоит особого внимания.
- Да. Все вы уже поняли о чем я. Именно в тех местах есть так называемое пятно… Место истончившейся реальности. Недаром и портал в Изумрудный Сон тоже там. Тролли, эти злобные твари сотни и тысячи лет приносили жертвы в одном месте, и это так или иначе повлияло на этот мир, на грань реальности. Именно там замечена активность черного ордена. Я прошу всех вас, братья мои, выступить единым фронтом. Сегодня ночью я отправляюсь на аудиенцию к королю Андуину, и буду просить его отправить с нами хотя бы несколько отрядов из резерва. Надеюсь, юный король прислушается ко моим словам. Мы должны успеть, братья мои.
- Почему бы не подключить к этому гильдии, монсеньер Храванни – спросил молодой инквизитор, отодвигая в сторону костыли, причину, по которой сейчас он был тут, на не Расколотых Островах.
- Это здравая мысль, юный Малфреус. И я уже отправил людей к главам тех кланов и гильдий, у кого есть возможность помочь Святому Престолу, но, боюсь, Расколотые Острова и Легион сейчас на первом месте и у них.
Инквизитор вздохнул. Собрание длилось недолго. Решения, принятые на нем, исполнялись моментально, руководство ордена было уже уведомлено и назначило Эцио Храванни верховным инквизитором в этом деле. Впереди была еще аудиенция у юного короля, от которого зависело теперь так много…
* * *
Пустоверь, Искаженное Пространство, Круговерть Пустоты. Много имен у этой прослойки реальности, между океаном Света и бесконечностью Тьмы. Обломки миров, кладбище цивилизаций, и родина тех, кого рекут демонами. Не просто окраины, по которым можно путешествовать, подобно тем землям, что встречались в Запределье, а периферия ужасающего ядра этой прослойки. Это было место не для смертных, демонкулаба, рай и ад демонических душ.
Он брел по черно-сиреневой земле, не глядя на огромные потоки энергий, в небесах, точнее том пространстве, что заменяло тут небо. Всполохи сиреневых молний, завихрения, взрывы и слияния не отвлекали его. Сколько он уже был тут? Минуту? Час? Год? Тысячелетие? Время тут имело искаженный ход, иногда его даже можно было заметить. Да – да. Заметить время, в сполохах на небесах он видел, как оно течет, проносясь картинами прошлого и возможного будущего… Тут не было пресловутых бронзовых драконов Ноздорму, стремящихся упорядочить временные потоки Азерота. Здесь им пришлось бы туго. Квиксос на себе чувствовал разрушающую природу этого места, и если б не влитая в него сила, протянул бы тут не долго. Земля под ногами менялась, и Квиксос был готов к этому. Минуту (час? день?) назад он шел по высокой алой траве, теперь вот черно-сиреневая, точно пораженная порчей, земля, каждый шаг поднимал небольшое облако серо-фиолетовой пыли и отдавался каким-то глухим стуком, эхом, которое рождалось и умирало практически сразу вместе с медленно, точно в вакууме, оседающей пылью.
Твердь вновь начала меняться. Искажалось пространство, расплывалось, в один момент можно было увидеть сразу и прежнюю черно-фиолетовую землю и новую поверхность. Теперь это был раскаленный песок, желто-серый с торчащими повсюду иглами, похожими на острые конечности каких-то насекомых. «Прямо как у Киражей» - подумал инквизитор черного ордена и усмехнулся. Его переполняла сила. Без нее, без этих ритуалов он не попал бы сюда, а если б и попал – не выжил бы. Капеллан доверил ему очень важное задание, от исхода которого зависело очень многое. Пространство вновь начало меняться, закручиваясь в спираль. Он уже видел такое. Это переход из одного «мира» в другой, пуповина, связывающая бесплодные меняющиеся земли Пустоверти, земли, на которых возрождались демоны.
Демонов он встречал. Он был предельно аккуратен и осторожен. Тратить силу, которую дали ему Владыки, благодаря начертанным письменам на его теле, он не хотел. Он видел то, что, видели немногие. Он видел рождение или перерождение демона. Не материальной сущности, с рогами и копытами, нет. Демонической сущности, квинтэссенции, души, если хотите. Огромная энергия сопровождала процесс этого рождения или перерождения, и чудовищные страдания, которые испытывала демоническая сущность. Квиксос практически не снимал щит невидимости, хотя знал, что он мало чем может помочь ему, разве что низшие твари не смогут тут его заметить. Он не мог позволить привлекать к себе излишнее внимание или расходовать силы на противостояние.
А демонов тут было много, очень много. Порой ему казалось, что само пространство, сама твердь мира – тоже демон, огромный планетарный гигант, застывший в полусне. Легионы стражей ужаса и стражей скверны, сквернотопыри, бесконечные потоки бесов, табуны демонических лошадей, огромное множество, мириады созданий. «Если б все эти силы принадлежали Владыкам… Вечная Ночь на Азероте настала бы гораздо быстрее» - подумал инквизитор черного ордена, проходя по иссушенному дну, обходя остовы сотен кораблей. Иллюзии, тени материи, энергия, все это бесновалось здесь. Рвалось, менялось, искажалось. Казалось, его поход будет длиться бесконечность, он будет брести здесь, забытый в этом полупространстве, или пока его не убьет какой-нибудь воистину могущественный демон.
За время его пребывания тут он вступил в контакт с двумя демонами. Оба были из числа сильных. Это были не тупые твари, рыщущие по пустошам этого квазипространства. Это были могущественные противники. Оба они, конечно, сразу увидели, почувствовали смертного и никакие щиты невидимости не могли спрятать его.
Первым был крылатый двухголовый гигант со змеиным туловищем. Храаш’Вазах, Змееликий. Именно так шепнул Квиксосу… меч? Мрачный темный клинок Квиксоса, напитанный силой жертв, силой темной мессы капеллана, в этом месте обрел новою мощь. Пока меч был с ним, Квиксос был уверен, что мало что может помешать его походу.
Змееликий вступил со смертным в ментальную связь, искренне удивленный появлением в таком месте смертного существа. Он пытался проникнуть в сознание инквизитора, прежде чем убить его, но все было тщетно. А потом он атаковал. Мощью искаженных энергий, силой бессмертного тела. Квиксос не атаковал его магией. Он знал, что именно повергнет демона. Заклинания, сто крат усиленные в этом искривленном пространстве, позволили инквизитору подойти к твари в упор, а дальше темный клинок сделал свое дело. Оружие, природу которого Квиксос познать полностью так и не сумел, распороло плоть двухголовой твари, длинный и толстый хвост забился в агонии, а рев был подобен раскатам грома. Демон что-то вопил, призывал к Квиксосу, а клинок в этот миг жрал его душу. Убитый тут, демон больше никогда не мог переродиться, его сущность была поглощена горящим черным пламенем клинком. Отрекшийся поднял изящное оружие, явно из других, неведомых ему миров. «Во имя Вечной Ночи», так, кажется, тогда сказала демоница, пытаясь отобрать у инквизитора свое оружие. «Мне дали его…». И сам Квиксос, и капеллан Терцилий сходились во мнении, что клинок этот – творение одного из многочисленных миров Черного Солнца, к созданию которого приложили руку если на сами Темные Боги, то их могущественные последователи.
Второй демон был огромный колосс, подобно тому, который расправился с Тирионом Фордрингом. В этот раз тварь не вступала в разговоры, а просто, заприметив букашку, решила ее раздавить. Поглощающий магию щит затягивал в себя магические потоки из слабых, гигант выглядел воистину ужасающе. Квиксосу удалось спастись, в том числе за счет дарованных на время сил. Колосс отстал, а между измерениями Круговерти вновь открылась брешь, куда и поспешил отрекшийся.
Инквизитор посмотрел в хаотическое пространство, заменяющее здесь небо, и удовлетворенно кивнул сам себе. На первый взгляд разрозненные ленты энергий и эманаций все же имели вектора движения, их было много. «Это и есть узлы силы, столпы энергии этих пространств» - подумал Квиксос и двинулся в сторону ближайшей, как ему казалось.
Невозможно было понять, сколько прошло времени здесь, в этом нереальном пространстве, в завихрениях энергий, где сама твердь, если то, почему ступал Квиксос, было твердью, постоянно менялась. Невозможно было рассчитать и пройденный путь. Однако, инквизитор приметил, что мало-помалу, не смотря на меняющийся ландшафт, начал образовываться подъем. Да, с каждым шагом он чувствовал, что поднимается в гору, пусть подъем и был едва заметным. Бескрайние равнины с бесконечными провалами, в которых бушевали сполохи фиолетовых молний сменились на лабиринты скал и камней, на которых «росли» и колыхались полупрозрачные энергетические щупальца, походящие чем-то на водоросли. Демоны шныряли всюду. Были тут и мающиеся души демонов, сгустки пульсирующих энергий, беспрестанно шевелящихся, раздувающихся и снова сжимающихся. Они не могли родиться, не могли вновь воплотиться в Круговерти Пустоты, скорее всего мешала им сама Круговерть, эта область, которая, как чувствовал Квиксос, имела особые магические токи.
Он шел, и теперь уже отдаленные звуки разрядов магических бурь были так близко, что иногда оглушали, заставляли инстинктивно броситься на землю. Небеса изменились, теперь разрозненные силовые линии и токи уступили место плавным кривым магическим ручьям, которые текли по небосводу к одной точке. Квиксос поднял голову и всмотрелся. Конечно, не обычным взглядом. Усиленное чарами зрение открыло перед ним картину того, к чему он так стремился. Энергетический маяк. Один из множества маяков тут, в Искривленном пространстве. Он был похож на огромный шип, тянущийся в бесконечность верхнего пространства, которое тут заменяло небо, на жуткую бесконечно высокую башню, которая как бы вырастала из земли. Со всех сторон, точно воздушные реки, текли к сияющему пику маяка бесчисленные силовые токи, потоки магии, эмоций, силы. Демонов вокруг не было, силовые поля и возмущения не давали им воплотиться, переродиться в такой близости от маяка. До шпиля было идти очень долго, никакая магия не могла перенести инквизитора черного ордена так далеко, да и использовать сильные заклинания он поостерегся, зная о хаотичной природе этого места, стократ усиленного близостью маяка. И все же что-то было не так. Чутье подсказывало Квиксосу, что впереди был не просто маяк силовых линий Пустоверти, было там еще что-то… Он не мог понять, что же именно насторожило его, но на всякий случай дальше двигался с особой осторожностью. Враждебность измерения ощущалась здесь особенно остро, инквизитор черного ордена чувствовал, как хаотические силы накатывают и отступают, тратя его драгоценную энергию.
Квиксос прервал заклинание магического взгляда, маяк-башня сразу исчезли из виду, скрывшись за фронтом черно-сиреневых завихрений чистой энергии. Он двинулся вперед, ощущая всеми фибрами души, что впереди, у самого маяка, скрывается нечто, с чем ему еще придется столкнуться и лишь грохот силовых штормов в разрываемом сполохами небе вторил его шагам.
* * *
Небо мало-помалу начало заволакивать тучами. Сперва это были светло серые перья, превратившиеся в пелену, в мертвенное бледное покрывало, которым укрыли небо. Поднявшийся ветер гнал облака, изредка приоткрывая завесу, и тогда древние руины тролльего города Джинта’ Алора озарялись ярким светом. Впрочем, это были не совсем руины. Представители одной из самых древних рас все же жили тут, имелись хижины, спрятавшиеся за покрытыми письменами стенами комплекса.
Мрачная процессия выгрузилась в деревне Сломанного Клыка. Тролли молча и мрачно смотрели на выходивших на пристань ордынцев, да вот только с такими ордынцами дело иметь не хотелось. От них за версту несло Тьмой. Не Вуду, не темной магией. А именно Тьмой, смертью, бездной. Большой отряд, в сопровождении всадников на костяных драконах, прошествовал по пристани и вышел на побережье. Закованные в латы орки и таурены со знаками, изображавшими восьмиконечную звезду, древний символ хаоса маршировали в сторону подъема на плато. В небе на оскверненном огнеястребе парил эльф крови в черно-зеленых доспехах, украшенных изображениями черепов, колдовскими рунами и звездами хаоса, вместе с ним было еще несколько ордынцев, обеспечивающих прикрытие с воздуха. Мрачные служители какого-то культа молча высаживались на берег, идя по трапам большого фрегата отрекшихся, и не обращая внимания на столпившихся троллей деревни, маршем шли к подъему. На ветру развевались черно-зеленые знамена со звездами хаоса, бренчали глухим звуком многочисленные черепа на цепях штандартов. Тролли все стояли и смотрели, как скрывается из виду последний пришелец, а потом старый Вар’тажин проговорил, выбивая табак из трубки о балку изгороди:
- Возжигайте курительницы у чуров и молите всех Лоа, что бы черное колдунство этих – он кивнул в сторону уходящего войска, - не зацепило нас…
Ему никто не ответил, тролли засуетились выполнять повеление старого шамана и лишь со стороны моря, там, где гладь воды касалась неба, у самого горизонта, блеснула далекая молния. Надвигалась буря.
Eukahainen-Druid;Alessandro-Warlock-R.I.P
Битва у Джинта'Алора
Древние ели и лиственницы, что сотни лет росли во Внутренних землях и видевшие, как сменялись поколения троллей Амани, тревожно трепетали под порывами ветра. Чистая полоса неба, последний проблеск светлого и погожего дня исчезли, задавленные тяжелыми свинцовыми тучами. Раскаты грома гремели с такой силой, что, казалось, это взрываются где-то в мрачных небесах бочки с гоблинской взрывчаткой. Дождя еще не было, но все шло к тому, что прольется отец всех ливней.
Но страшнее всего было не это. Не раскаты грома или сполохи многочисленных молний настораживали, заставляли проверенных боевых коней фыркать и переминаться, пугливо ржать и тревожно мотать гривой. Поразительная тишина, тяжелая, вязкая повисла над окрестностями древних тролльих руин, если не считать шепота деревьев под порывами усиливающегося ветра и раскатов грома. Ни единого «живого» звука. Казалось, всякая живая тварь попряталась, предчувствуя неладное.
Эльфийка с серебристыми, коротко стриженными волосами и повязкой на глазах, повернулась в сторону приближающихся отрядов Альянса. Силы Инквизиции, во главе с самим стариком Храванни насчитывали чуть более сорока пеших бойцов Святого Престола и две дюжины конных всадников. Немного, хотя этого и следовало ожидать. Силы Инквизиции сейчас во всю бьются на Расколотых островах, и то, что они смогли собрать столько бойцов было воистину чудом.
Чуть правее воинов Святого Престола расположился отряд королевской гвардии. Андуин Ринн сумел выделить силы по просьбе Инквизиции. Тоже немного, по большей части арбалетчики и алебардисты из резервных четверной и шестой рот, общим числом чуть более семидесяти человек. В общем-то грозная сила для того, чтобы раздавить каких-то сектантов, но на сердце все равно было тревожно.
Мэлуриаэль не переставала искать следы твари, с которой они повстречались, и когда ее старый друг дал ей знать, что Инквизиция собирает поход во Внутренние земли, дабы раз и навсегда уничтожить сектантов какого-то ордена Орды, она сумела сложить два и два. Проныра гном рассказал ей много всего, и картина начала проявляться, мозаика заполнилась. Младшей сестре она ничего не сказала, нет уж. Пусть сидит с Фурри, бедняга после того случая заметно сдала. «Если б я смогла понять, что же случилось с тобой, сестренка, кто виноват в твоей хвори… Я бы разорвала того на куски!»
- Нервничаешь? – гном возник точно из ниоткуда, в своей черной шляпе с узорчатой лентой, как всегда жизнерадостный и ухмыляющийся. – На, табачок вот. Хоро-о-оший! Нюхни, Муррчи.
- Нет уж, откажусь, старый прохвост. Ты-то что тут делаешь? Неужели отозвали из наемнической шайки, а у святых отцов совсем некого отправить разобраться с какой-то кучкой сектантов? – как можно беззаботнее сказала эльфийка, но в душе плела липкую паутину тревога. Она-то знала, что недооценивать врага нельзя.
- Хех! Ну вообще-то да, ты права. У Инквизиции и правда никого толком нет. Вон, юнцов привели. А наемники… Капитан устроила тотальную чистку в рядах после того, как эти самые «ничтожные сектанты» перебили знатное количество ее рубак, ну и я решил не искушать судьбу. Да и люди там говенные, знаешь ли. Сплошь воры, разбойники и убийцы! – гном хохотнул и с шумом втянул в ноздрю понюшку табака. Сделал смешное лицо, стараясь сдержать чих, отчего торчащие усы поднялись, физиономия перекосилась.
- Брось, Мур, сейчас все сделаем в лучшем виде. Там, конечно, что-то темное… - гном на мгновение замолчал – но с нами же воины Церкви, в конце концов и солдаты короля! – он вновь хохотнул, а эльфийка нахмурилась. Гном шутковал, но эльфийка знала этого хитреца достаточно давно, чтобы видеть: гном тоже напряжен и встревожен.
- Выступаем, когда вернется разведка. – сказала эльфийка, и в этот момент новая вспышка озарила небо, а за ней последовал грохот, лошади заржали, некоторые даже встали на дыбы. Послышались крики и ругань солдат. Гном тем временем исчез, оставив девушку-друида одну.
Первые капли дождя упали с темных небес на землю, и вскоре на войска обрушился апокалиптический ливень. Когда было принято решение, пусть с риском раскрыть себя, применить заклинания незримых щитов, отряды успели промокнуть до нитки. Разведка не возвращалась.
- Меня отправляют. Тьфу, дилетанты. – сказал гном, появившийся из пелены незаметности слева от друида, чем изрядно напугал девушку.
- Мать твою, недомерок усатый! – выругалась застигнутая врасплох эльфийка. Больше она ничего не успела добавить. В глубине руин Джинта’Алора мелькнула багровая вспышка, потом еще одна, и среди шума ливня, поливающего нещадно Внутренние земли, стал слышен зловещий, мертвенно-холодный хрипловатый голос, который изрекал слова на языке, столь чуждом и неприятном, что по войскам прошла волна ужаса и омерзения. Голос этот разносился по округе, и от злобы в нем все внутри сжималось. Ждать было больше нельзя.
- В атаку! Убейте всех, кого встретите на пути, ни один сектант не должен спастись. – прокричал командир конного отряда Инквизиции. Его слова потонули в грохоте очередного раската грома, незримые щиты исчезли, когда отряды двинулись к руинам тролльего города и потоки воды вновь накрыли бойцов Альянса, а ветер все пел свои злобные хулительные песни и трепал вековые ели.
* * *
Квиксос добрался до подножия маяка. Это была циклопическая громада, напоминающая одновременно и вулкан, огромную сопку и башню, к вершине которой по черному небосводу круговерти текли бесчисленные магические и силовые токи. Сколько пройдет времени, пока он доберется до вершины? На удивление, черная земля, походившая на растрескавшиеся коросты, на антрацитовую чешую с фиолетовыми прожилками, складывалась в извилистый путь наверх. Рев силовых потоков усиливался с каждым шагом, а отрекшийся чувствовал, как мало-помалу отдают свою мощь начертанные Терцилием руны и письмена. Шаг за шагом инквизитор черного ордена поднимался наверх, петляя по узкой, но различимой тропе. Кто создал ее? Почему здесь, в таком месте, где даже демоны не могут воспользоваться своей неуязвимостью и воплотиться. Верный черный клинок пульсировал силой, и это внушало уверенность.
Маг чувствовал, как мощь маяка пустоты растет, готовая расщепить любое существо поблизости. Сколько же пришлось принести Терцилию жертв, чтобы ТАК закалить кровь для чародейской вязи и рун, к каким сущностям прибег капеллан, создавая защиту для своего инквизитора?
«Ты должен найти узел силы, инквизитор. Используй влитую в тебя мощь, чтобы мы смогли завершить ритуал. От тебя зависит очень многое.» - сказал ему тогда капеллан, прежде чем удалось открыть портал в сердце Круговерти Пустоты. Ну что ж. Маяк силы найден, до сосредоточения силы еще далеко, но он доберется и сделает все, что нужно, а цена… цена не имеет значение, когда торишь путь Ночи. Инквизитор усмехнулся. «Вечная Ночь приближается» - подумал он, и в этот момент маяк содрогнулся, и запульсировал чаще. Твердь начала вздыматься и опускаться, точно легкие гигантского существа. Силовые линии дернулись в пространстве, заменяющим тут небо, искривились, замерли на мгновение, превратившись в застывшие алые, сиреневые, багровые разводы посреди черноты, а потом снова продолжили движение.
Час за часом вершина становилась ближе, все сильнее было сопротивление силовых полей маяка, но инквизитор непреклонно шел вперед. Он чувствовал, как мало-помалу разгораются руны, нанесенные на тело и броню, отдавая накопленную силу, сопротивляясь разрушительному воздействию магических полей.
- ЗАЧЕМ ТЫ ИДЕШЬ СЮДА, СМЕРТНЫЙ? – раздался в его голове громоподобный женский голос. На мгновение он даже заглушил бесконечный рев магических потоков. Квикос тут же сотворил заклинание, защищающее сознание и разум. Демон-псайкер. Он сталкивался с такими. Но как он мог попасть сюда? Ни одна демоническая тварь не могла тут находиться. Разве что это было существо величайшей силы. Еще несколько заклинаний, рассеивающих фокус, не позволяющих прицелиться, попасть в него, но нестабильная магия дала сбой: заклинания не сработали. Значит, предчувствие не врало ему, когда било тревогу.
- ЧТО НУЖНО ТЕБЕ ЗДЕСЬ? Я ВИЖУ ТЕБЯ. ОТВЕЧАЙ МНЕ. – вновь женский голос пророкотал в сознании отрекшегося. Инквизитор остановился. Демон не мог проникнуть в сознание, иначе к чему эти вопросы. Квиксос молчал. До вершины оставалось не так далеко и вдруг силовые линии вновь дернулись и остановились, рассеявшись по черной пустоте расплывчатыми следами. Рев на мгновение прекратился и опустилась абсолютная тишина. Квиксос замер. Меч в руке горел черным огнем, призрачные лики дрожали в безмолвной агонии. А потом вдруг магические потоки метнулись вниз, и подхватили отрекшегося.
Точно стремительный болид, мага подняло высоко, он увидел, как далеко была твердь Круговерти, рев магических полей стал настолько сильным, что Квиксос, едва сдерживался, чтобы не заорать во всю глотку. А потом в мгновение ока все прекратилось. Какая-то сила затянула мага наверх.
Он оказался внутри огромной залы, судя по всему – в сердце маяка. Идеальная полусфера пространства сбивала с толку, если вспомнить о буйстве хаоса за пределами маяка. В центре, подобно огромному сталагмиту, возвышалось пульсирующее багровым и фиолетовым нечто. «Оно живое» - подумал инквизитор. Гигантский шип, уродливая живая колонна тянулся до самого сферического потолка, где через дыру в него входили и выходили силовые линии.
В зале было тихо, чисто и холодно. Изначально темный, он освещался сиреневыми, багровыми и фиолетовыми сполохами. Живой сталагмит, диаметром превосходящий дозорную башню где-нибудь на границах Златоземья, пульсировал, точно сердце или скорее эрегированный гигантский член.
Инквизитор сделал шаг к живому кристаллу энергии, сердцу маяка Пустоверти, шаги его разнеслись эхом по сферической зале. Он замер, держа черный клинок в правой руке.
Бесшумно ступая, из-за пульсирующего сталагмита вышла маленькая девочка. Белая ночная рубашка-платьице на тоненьких бретельках не доходило до колен. Каштанового цвета волосы слегка вились кудряшками. Большие зеленые глаза смотрели открыто, во взгляде была требовательность и что-то еще. Укор? Сполохи сияния сталагмита в центре маяка озаряли девочку то сиреневым, то фиолетовым, то ало-багровым светом. На левой стороне, в волосах была заколка-гребешок в виде бабочки. «Это Лиловый Монарх, она очень красивая, носи и не вздумай потерять!» - сказал когда-то очень давно, наверное, в совершенно другой жизни, десятилетний мальчишка из Штормграда по имени Квиксос. А через полторы недели его сестренка пропала навсегда.
- Аннабель… - прошептал инквизитор черного ордена, помимо своей воли. А в следующий миг его костлявая рука с еще большей силой сжала загадочный могущественный темный меч, дар из миров Черного Солнца.
* * *
Руины мешали проводить слаженную атаку конницей. Ливень хлестал по людям и лошадям, мешал видеть в сумраке непогоды, а о поддержке с воздуха не было и речи. Авангард всадников Инквизиции Штормграда встретили в узком месте, которое нельзя было объехать на лошади. Конечно, это было идеальное место для ловушки и хитрые ордынские сволочи воспользовались этим.
Мэлуриаэль видела, как навстречу мчащейся четверке всадников в бело-золотых табардах, с крестами Инквизиции вышли две коренастые могучие фигуры, увешанные оружие. Глаза их горели багровым огнем. А в следующий миг четверка всадников вместе с конями превратились в изрубленный вихрь конечностей, летящий клубок внутренностей и веер крови. Орки взревели, огромные двуручные мечи в руках одного и чудовищного вида топор в руках второго взлетали с такой нечеловеческой скоростью, будто ничего не весили. Аванград конницы смялся. Вторая четверка воинов Святого Престола затормозила, один из бойцов толи нечаянно, толи следуя какой-то своей тактике выскочил на орков, перекрывающих разъезд для конницы. Эльфийка видела, как высоко подпрыгнул сектант в черных латах с огромным топором, и рассек юного рыцаря от макушки до задницы, разрубив и боевого коня. Мэлуриаэль много сражалась с орками, повидала всякого, но такое могли сотворить только переполненные скверной, огромные искаженные магией берсерки. Было тут что-то пострашнее скверны. Эта непреодолимая злоба, жажда убийства, готовность рвать зубами, даже будучи насаженными на копья… Тьма, неистовая, первородная и беспощадная.
А в следующее мгновение грянула битва. Пешие войска успели углубиться в руины Джинта’Алора, когда со всех сторон атаковали ордынцы. Их было меньше, но они были толи под какими-то наркотиками, толи переполненные какой-то темной магией, да и внезапность дала им преимущество. В первые минуты боя полегло множество солдат короны, после перегруппировки у подножия тролльих руин численный перевес бойцов Альянса выровнял ситуацию в битве. Сектанты бились не щадя себя, с безумным огнем в глазах кидались на пики, рубя и ломая ряды. Оставшиеся бойцы-алебардисты и арбалетчики резервных рот сумели построить нечто вроде боевого порядка, и прикрываемые защитным заклинаниями инквизиторов, стали теснить врага.
Мэлуриаэль билась в облике свирепого медведя. Огромные смертоносные когти отбрасывали врагов, рвали их в клочья. Эльфийка понимала, что многие из тех, кто умирает в первых рядах – послушники, неофиты, не самые опытные враги. И как только мысль эта посетила ее, земля под ногами солдат задрожала. На плоском стершемся камне, с едва различимым барельефом, изображающим какое-то животное, стоял орк-шаман в черно-зеленой броне. Глаза его пылали, вокруг рук искрились молнии. Взмах руки, и твердь под ногами оставшихся конников начала ходить ходуном, всадники начали падать, врезались в квадрат алебардистов. Черным иглами взметнулись арбалетные болты, но они сгорали в щите из чистого пламени, окружающем шамана. В тот самые момент, когда переполох в рядах конницы достиг максимума, когда квадрат алебардистов был окончательно нарушен, появились тени. Мэлуриаэль едва успела отскочить в сторону, а мех ее стал тверд, точно сталь, как по горлу проскользил кинжал. Секунду, долю секунды, и она была бы уже мертва. Вот так, за один удар. Тень метнулась дальше в сторону еще не пришедших в себя после заклинания шамана бойцов. Эльфийка увидела, как еще несколько таких же быстрых силуэтов мелькает среди конников и… прорывается в сторону магов-инквизиторов. Она закричала что было силы, но не успела.
Молодая девушка в боевой робе Святого Престола и символами Официо Демонологиум, вероятнее всего из свиты кого-то из инквизиторов уставилась с широко открытыми глазами на троллиху, появившуюся в мгновение ока перед ней. Троллиха появилась и исчезла. А у совсем еще юной, может быть еще даже не познавшей мужчину, девушки-мага начал открываться второй рот, прямо под подбородком. Кровь из раны хлынула потоком, и ни один из боевых лекарей не успел ничего сделать. Высокий и худой мужчина бросился к умирающей, призывая силы света вернуть душу в тело девушки. Он не успел произнести и трех слов заклинания, как его левый глаз лопнул, испачкав липким белесым и кровавым месивом лицо. Из глазницы в мгновение ока, точно жало какого-то зловещего насекомого появилось острие кинжала, и тут же исчезло.
Отрекшаяся в кожаной броне, больше напоминающей какое-то дикое страшное животное, метнулась к другому магу инквизиции, на защиту которого уже встали два латника с полутороручными мечами. Если б Мэлуриаэль видела ее, она б сказала всего два слова, ибо с этой отрекшейся ее уже сводила судьба. «Бранденсбрукский зверь».
Скрежет металла, и в закрытое шлемом ухо одного из рыцарей вонзилось лезвие клинка, грохнул выстрел из пистоли, и лицо второго превратилось в кровавое месиво из костей, мяса и лоскутов кожи. Тролль оттолкнул двупалой ногой рыцаря, а мимо него уже неслись к магу инквизиции, читающему заклинание ледяной бури, три неуловимых фигуры: отрекшаяся, тот самый «Бранденсбрукский зверь» и с ней еще два таких же мертвеца. Маг не успел войти в состоянии ледяной глыбы. Рот на отрезанной голове еще силился что-то сказать, а тело уже начало заваливаться на бок.
Мэлуриаэль увидела, как за спиной шамана появился ее старый друг гном и атаковал. Кинжалы с трудом пробили защиту сектанта. Орк пошатнулся, раненный, землетрясение в миг закончилось, грохот колышущейся тверди уже стихал. Эльфийка видела, как разбойник-гном уже готов был вонзить свои странные оранжево-золотистые, чем-то похожие на металлические елочки кинжалы в затылок орку, как черно-зеленой молнией к нему метнулся еще один сектант. Это был рослый эльф крови, два клинка в его руках сверкали молниями. Гном отбивался, ловко уходя от ударов, старался контратаковать, но выходило у него это все хуже и хуже. Возможно, мешала усталость, или же льющий дождь. Внезапно ему удалось извернуться и резкий удар рассек бедро эльфа в темной броне с ядовито-зелеными звездами хаоса.
Мэлуриаэль яростно рыкнула, и сбила с ног отрекшегося с длинным двуручным мечом. Следующим мощным ударом она попросту раздавила грудную клетку сектанта, разломала его, как игрушку. Она не могла видеть, как раненный шаман бросил на землю тотем. Не видела она и того, как грязные черные корни схватили шустрого проворного гнома. Разбойник и шпион, опытный и хитрый лис растерялся всего лишь на мгновение. Но этого хватило. Сверкающий клинок вошел ему в левый глаз. Шляпа, черная с золотой лентой, упала и покатилась по земле, омываемая неистовым ливнем. Следующим движением эльф крови, точно счищая жареное мясо с шампура, срезал верхнюю половину головы и пнул тело несчастного ногой.
- За черный орден! За Темных Богов! – рявкнул эльф крови и неистово свистнул. Это была команда второй ударной группе сектантов с новыми силами ударить во фланг вновь образовавшегося квадрата алебардистов. Тяжеловооруженные бойцы врага начали теснить отряд короля, врубаясь в ряды, теряя своих, но продолжая наседать. И все, возможно, кончилось бы здесь и сейчас, если б не старик Эцио.
- Мастер Храванни, сектанты теснят наших бойцов, многие из числа боевых магов инквизиции убиты. Инквизитор Касариан убит. Инквизитор Сатри сильно ранен и чудом доставлен в тыл. Что нам делать? – десятник рыцарей Святого Престола выглядел испуганным и взволнованным. Ручьи воды стекали по его шлему, доспехам, капали с забрала.
- Веди меня к раненным, Ваэнгрим. – сутулый старик жестко посмотрел на рыцаря, в глазах его вспыхнуло пламя.
Крепкий мужчина с черными усами и серыми, как морозный туман в Нордсколе, глазами не нашелся, что ответить и лишь молча поспешил выполнить приказ инквизитора.
Раненные лежали внутри и снаружи единственного шатра, который покосился от буйства стихии. Старый инквизитор посмотрел на стонущих бойцов, женщин и мужчин, по лицам которых нещадно бил дождь. Шатер был небольшой и оттого переполнился очень быстро. Каким чудом бойцы успевали вытащить раненных из мясорубки, инквизитор даже не представлял.
- Оставьте меня с ними. – хриплым голосом сказал Эцио, черты лица его заострились, как у умирающего, в глазах горел фанатичный огонь. Лекари дернулись от слов инквизитора, точно ошпаренные, но, потупив взгляд, повиновались. Да и смогли бы они не повиноваться приказу, высказанному таким тоном.
- Ма…стер Э… - Старик склонился над мужчиной с черной бородой в окровавленной робе инквизитора Официо Демонологиум. Левая нога инквизитора была раздроблена, точно пережёвана, до самых гениталий. Имелись огромные рваные раны на груди.
- Сатри… - прошептал старик Храванни и увидел, что раненный инквизитор понял, что собирается сделать Эцио. Понял и принял.
- Со.. три их в… сех, мас… - он не закончил. Глаза старого инквизитора Эцио Храванни, которого назначили высшим инквизитором в этой кампании, закатились. Челюсть отвисла, а из глазниц заструился свет, нестерпимо яркий, белый, как свежевыпавший горный снег. Старый инквизитор поднял вверх руки с раскрытыми ладонями, точно собирался схватить что-то, собрать.
Стоны раненных вдруг слились в единый унисон, а потом послышался общий вздох облегчения. Желтые искры окутали фигуру Эцио Храванни, он чувствовал, как по телу струится могучая сила, сила последнего дыхания умирающих, отдавших свои жизни за благое дело.
Инквизитор зашагал в сторону руин Джинта’Алора, на удивленные взгляды лекарей он ответил:
- Все на передовую, помогайте бойцам. В шатре лечить больше некого. – И как бы подчеркивая важность и правдивость его слов, раздался оглушительный раскат грома.
(необходимо редактирование еще)
Древние ели и лиственницы, что сотни лет росли во Внутренних землях и видевшие, как сменялись поколения троллей Амани, тревожно трепетали под порывами ветра. Чистая полоса неба, последний проблеск светлого и погожего дня исчезли, задавленные тяжелыми свинцовыми тучами. Раскаты грома гремели с такой силой, что, казалось, это взрываются где-то в мрачных небесах бочки с гоблинской взрывчаткой. Дождя еще не было, но все шло к тому, что прольется отец всех ливней.
Но страшнее всего было не это. Не раскаты грома или сполохи многочисленных молний настораживали, заставляли проверенных боевых коней фыркать и переминаться, пугливо ржать и тревожно мотать гривой. Поразительная тишина, тяжелая, вязкая повисла над окрестностями древних тролльих руин, если не считать шепота деревьев под порывами усиливающегося ветра и раскатов грома. Ни единого «живого» звука. Казалось, всякая живая тварь попряталась, предчувствуя неладное.
Эльфийка с серебристыми, коротко стриженными волосами и повязкой на глазах, повернулась в сторону приближающихся отрядов Альянса. Силы Инквизиции, во главе с самим стариком Храванни насчитывали чуть более сорока пеших бойцов Святого Престола и две дюжины конных всадников. Немного, хотя этого и следовало ожидать. Силы Инквизиции сейчас во всю бьются на Расколотых островах, и то, что они смогли собрать столько бойцов было воистину чудом.
Чуть правее воинов Святого Престола расположился отряд королевской гвардии. Андуин Ринн сумел выделить силы по просьбе Инквизиции. Тоже немного, по большей части арбалетчики и алебардисты из резервных четверной и шестой рот, общим числом чуть более семидесяти человек. В общем-то грозная сила для того, чтобы раздавить каких-то сектантов, но на сердце все равно было тревожно.
Мэлуриаэль не переставала искать следы твари, с которой они повстречались, и когда ее старый друг дал ей знать, что Инквизиция собирает поход во Внутренние земли, дабы раз и навсегда уничтожить сектантов какого-то ордена Орды, она сумела сложить два и два. Проныра гном рассказал ей много всего, и картина начала проявляться, мозаика заполнилась. Младшей сестре она ничего не сказала, нет уж. Пусть сидит с Фурри, бедняга после того случая заметно сдала. «Если б я смогла понять, что же случилось с тобой, сестренка, кто виноват в твоей хвори… Я бы разорвала того на куски!»
- Нервничаешь? – гном возник точно из ниоткуда, в своей черной шляпе с узорчатой лентой, как всегда жизнерадостный и ухмыляющийся. – На, табачок вот. Хоро-о-оший! Нюхни, Муррчи.
- Нет уж, откажусь, старый прохвост. Ты-то что тут делаешь? Неужели отозвали из наемнической шайки, а у святых отцов совсем некого отправить разобраться с какой-то кучкой сектантов? – как можно беззаботнее сказала эльфийка, но в душе плела липкую паутину тревога. Она-то знала, что недооценивать врага нельзя.
- Хех! Ну вообще-то да, ты права. У Инквизиции и правда никого толком нет. Вон, юнцов привели. А наемники… Капитан устроила тотальную чистку в рядах после того, как эти самые «ничтожные сектанты» перебили знатное количество ее рубак, ну и я решил не искушать судьбу. Да и люди там говенные, знаешь ли. Сплошь воры, разбойники и убийцы! – гном хохотнул и с шумом втянул в ноздрю понюшку табака. Сделал смешное лицо, стараясь сдержать чих, отчего торчащие усы поднялись, физиономия перекосилась.
- Брось, Мур, сейчас все сделаем в лучшем виде. Там, конечно, что-то темное… - гном на мгновение замолчал – но с нами же воины Церкви, в конце концов и солдаты короля! – он вновь хохотнул, а эльфийка нахмурилась. Гном шутковал, но эльфийка знала этого хитреца достаточно давно, чтобы видеть: гном тоже напряжен и встревожен.
- Выступаем, когда вернется разведка. – сказала эльфийка, и в этот момент новая вспышка озарила небо, а за ней последовал грохот, лошади заржали, некоторые даже встали на дыбы. Послышались крики и ругань солдат. Гном тем временем исчез, оставив девушку-друида одну.
Первые капли дождя упали с темных небес на землю, и вскоре на войска обрушился апокалиптический ливень. Когда было принято решение, пусть с риском раскрыть себя, применить заклинания незримых щитов, отряды успели промокнуть до нитки. Разведка не возвращалась.
- Меня отправляют. Тьфу, дилетанты. – сказал гном, появившийся из пелены незаметности слева от друида, чем изрядно напугал девушку.
- Мать твою, недомерок усатый! – выругалась застигнутая врасплох эльфийка. Больше она ничего не успела добавить. В глубине руин Джинта’Алора мелькнула багровая вспышка, потом еще одна, и среди шума ливня, поливающего нещадно Внутренние земли, стал слышен зловещий, мертвенно-холодный хрипловатый голос, который изрекал слова на языке, столь чуждом и неприятном, что по войскам прошла волна ужаса и омерзения. Голос этот разносился по округе, и от злобы в нем все внутри сжималось. Ждать было больше нельзя.
- В атаку! Убейте всех, кого встретите на пути, ни один сектант не должен спастись. – прокричал командир конного отряда Инквизиции. Его слова потонули в грохоте очередного раската грома, незримые щиты исчезли, когда отряды двинулись к руинам тролльего города и потоки воды вновь накрыли бойцов Альянса, а ветер все пел свои злобные хулительные песни и трепал вековые ели.
* * *
Квиксос добрался до подножия маяка. Это была циклопическая громада, напоминающая одновременно и вулкан, огромную сопку и башню, к вершине которой по черному небосводу круговерти текли бесчисленные магические и силовые токи. Сколько пройдет времени, пока он доберется до вершины? На удивление, черная земля, походившая на растрескавшиеся коросты, на антрацитовую чешую с фиолетовыми прожилками, складывалась в извилистый путь наверх. Рев силовых потоков усиливался с каждым шагом, а отрекшийся чувствовал, как мало-помалу отдают свою мощь начертанные Терцилием руны и письмена. Шаг за шагом инквизитор черного ордена поднимался наверх, петляя по узкой, но различимой тропе. Кто создал ее? Почему здесь, в таком месте, где даже демоны не могут воспользоваться своей неуязвимостью и воплотиться. Верный черный клинок пульсировал силой, и это внушало уверенность.
Маг чувствовал, как мощь маяка пустоты растет, готовая расщепить любое существо поблизости. Сколько же пришлось принести Терцилию жертв, чтобы ТАК закалить кровь для чародейской вязи и рун, к каким сущностям прибег капеллан, создавая защиту для своего инквизитора?
«Ты должен найти узел силы, инквизитор. Используй влитую в тебя мощь, чтобы мы смогли завершить ритуал. От тебя зависит очень многое.» - сказал ему тогда капеллан, прежде чем удалось открыть портал в сердце Круговерти Пустоты. Ну что ж. Маяк силы найден, до сосредоточения силы еще далеко, но он доберется и сделает все, что нужно, а цена… цена не имеет значение, когда торишь путь Ночи. Инквизитор усмехнулся. «Вечная Ночь приближается» - подумал он, и в этот момент маяк содрогнулся, и запульсировал чаще. Твердь начала вздыматься и опускаться, точно легкие гигантского существа. Силовые линии дернулись в пространстве, заменяющим тут небо, искривились, замерли на мгновение, превратившись в застывшие алые, сиреневые, багровые разводы посреди черноты, а потом снова продолжили движение.
Час за часом вершина становилась ближе, все сильнее было сопротивление силовых полей маяка, но инквизитор непреклонно шел вперед. Он чувствовал, как мало-помалу разгораются руны, нанесенные на тело и броню, отдавая накопленную силу, сопротивляясь разрушительному воздействию магических полей.
- ЗАЧЕМ ТЫ ИДЕШЬ СЮДА, СМЕРТНЫЙ? – раздался в его голове громоподобный женский голос. На мгновение он даже заглушил бесконечный рев магических потоков. Квикос тут же сотворил заклинание, защищающее сознание и разум. Демон-псайкер. Он сталкивался с такими. Но как он мог попасть сюда? Ни одна демоническая тварь не могла тут находиться. Разве что это было существо величайшей силы. Еще несколько заклинаний, рассеивающих фокус, не позволяющих прицелиться, попасть в него, но нестабильная магия дала сбой: заклинания не сработали. Значит, предчувствие не врало ему, когда било тревогу.
- ЧТО НУЖНО ТЕБЕ ЗДЕСЬ? Я ВИЖУ ТЕБЯ. ОТВЕЧАЙ МНЕ. – вновь женский голос пророкотал в сознании отрекшегося. Инквизитор остановился. Демон не мог проникнуть в сознание, иначе к чему эти вопросы. Квиксос молчал. До вершины оставалось не так далеко и вдруг силовые линии вновь дернулись и остановились, рассеявшись по черной пустоте расплывчатыми следами. Рев на мгновение прекратился и опустилась абсолютная тишина. Квиксос замер. Меч в руке горел черным огнем, призрачные лики дрожали в безмолвной агонии. А потом вдруг магические потоки метнулись вниз, и подхватили отрекшегося.
Точно стремительный болид, мага подняло высоко, он увидел, как далеко была твердь Круговерти, рев магических полей стал настолько сильным, что Квиксос, едва сдерживался, чтобы не заорать во всю глотку. А потом в мгновение ока все прекратилось. Какая-то сила затянула мага наверх.
Он оказался внутри огромной залы, судя по всему – в сердце маяка. Идеальная полусфера пространства сбивала с толку, если вспомнить о буйстве хаоса за пределами маяка. В центре, подобно огромному сталагмиту, возвышалось пульсирующее багровым и фиолетовым нечто. «Оно живое» - подумал инквизитор. Гигантский шип, уродливая живая колонна тянулся до самого сферического потолка, где через дыру в него входили и выходили силовые линии.
В зале было тихо, чисто и холодно. Изначально темный, он освещался сиреневыми, багровыми и фиолетовыми сполохами. Живой сталагмит, диаметром превосходящий дозорную башню где-нибудь на границах Златоземья, пульсировал, точно сердце или скорее эрегированный гигантский член.
Инквизитор сделал шаг к живому кристаллу энергии, сердцу маяка Пустоверти, шаги его разнеслись эхом по сферической зале. Он замер, держа черный клинок в правой руке.
Бесшумно ступая, из-за пульсирующего сталагмита вышла маленькая девочка. Белая ночная рубашка-платьице на тоненьких бретельках не доходило до колен. Каштанового цвета волосы слегка вились кудряшками. Большие зеленые глаза смотрели открыто, во взгляде была требовательность и что-то еще. Укор? Сполохи сияния сталагмита в центре маяка озаряли девочку то сиреневым, то фиолетовым, то ало-багровым светом. На левой стороне, в волосах была заколка-гребешок в виде бабочки. «Это Лиловый Монарх, она очень красивая, носи и не вздумай потерять!» - сказал когда-то очень давно, наверное, в совершенно другой жизни, десятилетний мальчишка из Штормграда по имени Квиксос. А через полторы недели его сестренка пропала навсегда.
- Аннабель… - прошептал инквизитор черного ордена, помимо своей воли. А в следующий миг его костлявая рука с еще большей силой сжала загадочный могущественный темный меч, дар из миров Черного Солнца.
* * *
Руины мешали проводить слаженную атаку конницей. Ливень хлестал по людям и лошадям, мешал видеть в сумраке непогоды, а о поддержке с воздуха не было и речи. Авангард всадников Инквизиции Штормграда встретили в узком месте, которое нельзя было объехать на лошади. Конечно, это было идеальное место для ловушки и хитрые ордынские сволочи воспользовались этим.
Мэлуриаэль видела, как навстречу мчащейся четверке всадников в бело-золотых табардах, с крестами Инквизиции вышли две коренастые могучие фигуры, увешанные оружие. Глаза их горели багровым огнем. А в следующий миг четверка всадников вместе с конями превратились в изрубленный вихрь конечностей, летящий клубок внутренностей и веер крови. Орки взревели, огромные двуручные мечи в руках одного и чудовищного вида топор в руках второго взлетали с такой нечеловеческой скоростью, будто ничего не весили. Аванград конницы смялся. Вторая четверка воинов Святого Престола затормозила, один из бойцов толи нечаянно, толи следуя какой-то своей тактике выскочил на орков, перекрывающих разъезд для конницы. Эльфийка видела, как высоко подпрыгнул сектант в черных латах с огромным топором, и рассек юного рыцаря от макушки до задницы, разрубив и боевого коня. Мэлуриаэль много сражалась с орками, повидала всякого, но такое могли сотворить только переполненные скверной, огромные искаженные магией берсерки. Было тут что-то пострашнее скверны. Эта непреодолимая злоба, жажда убийства, готовность рвать зубами, даже будучи насаженными на копья… Тьма, неистовая, первородная и беспощадная.
А в следующее мгновение грянула битва. Пешие войска успели углубиться в руины Джинта’Алора, когда со всех сторон атаковали ордынцы. Их было меньше, но они были толи под какими-то наркотиками, толи переполненные какой-то темной магией, да и внезапность дала им преимущество. В первые минуты боя полегло множество солдат короны, после перегруппировки у подножия тролльих руин численный перевес бойцов Альянса выровнял ситуацию в битве. Сектанты бились не щадя себя, с безумным огнем в глазах кидались на пики, рубя и ломая ряды. Оставшиеся бойцы-алебардисты и арбалетчики резервных рот сумели построить нечто вроде боевого порядка, и прикрываемые защитным заклинаниями инквизиторов, стали теснить врага.
Мэлуриаэль билась в облике свирепого медведя. Огромные смертоносные когти отбрасывали врагов, рвали их в клочья. Эльфийка понимала, что многие из тех, кто умирает в первых рядах – послушники, неофиты, не самые опытные враги. И как только мысль эта посетила ее, земля под ногами солдат задрожала. На плоском стершемся камне, с едва различимым барельефом, изображающим какое-то животное, стоял орк-шаман в черно-зеленой броне. Глаза его пылали, вокруг рук искрились молнии. Взмах руки, и твердь под ногами оставшихся конников начала ходить ходуном, всадники начали падать, врезались в квадрат алебардистов. Черным иглами взметнулись арбалетные болты, но они сгорали в щите из чистого пламени, окружающем шамана. В тот самые момент, когда переполох в рядах конницы достиг максимума, когда квадрат алебардистов был окончательно нарушен, появились тени. Мэлуриаэль едва успела отскочить в сторону, а мех ее стал тверд, точно сталь, как по горлу проскользил кинжал. Секунду, долю секунды, и она была бы уже мертва. Вот так, за один удар. Тень метнулась дальше в сторону еще не пришедших в себя после заклинания шамана бойцов. Эльфийка увидела, как еще несколько таких же быстрых силуэтов мелькает среди конников и… прорывается в сторону магов-инквизиторов. Она закричала что было силы, но не успела.
Молодая девушка в боевой робе Святого Престола и символами Официо Демонологиум, вероятнее всего из свиты кого-то из инквизиторов уставилась с широко открытыми глазами на троллиху, появившуюся в мгновение ока перед ней. Троллиха появилась и исчезла. А у совсем еще юной, может быть еще даже не познавшей мужчину, девушки-мага начал открываться второй рот, прямо под подбородком. Кровь из раны хлынула потоком, и ни один из боевых лекарей не успел ничего сделать. Высокий и худой мужчина бросился к умирающей, призывая силы света вернуть душу в тело девушки. Он не успел произнести и трех слов заклинания, как его левый глаз лопнул, испачкав липким белесым и кровавым месивом лицо. Из глазницы в мгновение ока, точно жало какого-то зловещего насекомого появилось острие кинжала, и тут же исчезло.
Отрекшаяся в кожаной броне, больше напоминающей какое-то дикое страшное животное, метнулась к другому магу инквизиции, на защиту которого уже встали два латника с полутороручными мечами. Если б Мэлуриаэль видела ее, она б сказала всего два слова, ибо с этой отрекшейся ее уже сводила судьба. «Бранденсбрукский зверь».
Скрежет металла, и в закрытое шлемом ухо одного из рыцарей вонзилось лезвие клинка, грохнул выстрел из пистоли, и лицо второго превратилось в кровавое месиво из костей, мяса и лоскутов кожи. Тролль оттолкнул двупалой ногой рыцаря, а мимо него уже неслись к магу инквизиции, читающему заклинание ледяной бури, три неуловимых фигуры: отрекшаяся, тот самый «Бранденсбрукский зверь» и с ней еще два таких же мертвеца. Маг не успел войти в состоянии ледяной глыбы. Рот на отрезанной голове еще силился что-то сказать, а тело уже начало заваливаться на бок.
Мэлуриаэль увидела, как за спиной шамана появился ее старый друг гном и атаковал. Кинжалы с трудом пробили защиту сектанта. Орк пошатнулся, раненный, землетрясение в миг закончилось, грохот колышущейся тверди уже стихал. Эльфийка видела, как разбойник-гном уже готов был вонзить свои странные оранжево-золотистые, чем-то похожие на металлические елочки кинжалы в затылок орку, как черно-зеленой молнией к нему метнулся еще один сектант. Это был рослый эльф крови, два клинка в его руках сверкали молниями. Гном отбивался, ловко уходя от ударов, старался контратаковать, но выходило у него это все хуже и хуже. Возможно, мешала усталость, или же льющий дождь. Внезапно ему удалось извернуться и резкий удар рассек бедро эльфа в темной броне с ядовито-зелеными звездами хаоса.
Мэлуриаэль яростно рыкнула, и сбила с ног отрекшегося с длинным двуручным мечом. Следующим мощным ударом она попросту раздавила грудную клетку сектанта, разломала его, как игрушку. Она не могла видеть, как раненный шаман бросил на землю тотем. Не видела она и того, как грязные черные корни схватили шустрого проворного гнома. Разбойник и шпион, опытный и хитрый лис растерялся всего лишь на мгновение. Но этого хватило. Сверкающий клинок вошел ему в левый глаз. Шляпа, черная с золотой лентой, упала и покатилась по земле, омываемая неистовым ливнем. Следующим движением эльф крови, точно счищая жареное мясо с шампура, срезал верхнюю половину головы и пнул тело несчастного ногой.
- За черный орден! За Темных Богов! – рявкнул эльф крови и неистово свистнул. Это была команда второй ударной группе сектантов с новыми силами ударить во фланг вновь образовавшегося квадрата алебардистов. Тяжеловооруженные бойцы врага начали теснить отряд короля, врубаясь в ряды, теряя своих, но продолжая наседать. И все, возможно, кончилось бы здесь и сейчас, если б не старик Эцио.
- Мастер Храванни, сектанты теснят наших бойцов, многие из числа боевых магов инквизиции убиты. Инквизитор Касариан убит. Инквизитор Сатри сильно ранен и чудом доставлен в тыл. Что нам делать? – десятник рыцарей Святого Престола выглядел испуганным и взволнованным. Ручьи воды стекали по его шлему, доспехам, капали с забрала.
- Веди меня к раненным, Ваэнгрим. – сутулый старик жестко посмотрел на рыцаря, в глазах его вспыхнуло пламя.
Крепкий мужчина с черными усами и серыми, как морозный туман в Нордсколе, глазами не нашелся, что ответить и лишь молча поспешил выполнить приказ инквизитора.
Раненные лежали внутри и снаружи единственного шатра, который покосился от буйства стихии. Старый инквизитор посмотрел на стонущих бойцов, женщин и мужчин, по лицам которых нещадно бил дождь. Шатер был небольшой и оттого переполнился очень быстро. Каким чудом бойцы успевали вытащить раненных из мясорубки, инквизитор даже не представлял.
- Оставьте меня с ними. – хриплым голосом сказал Эцио, черты лица его заострились, как у умирающего, в глазах горел фанатичный огонь. Лекари дернулись от слов инквизитора, точно ошпаренные, но, потупив взгляд, повиновались. Да и смогли бы они не повиноваться приказу, высказанному таким тоном.
- Ма…стер Э… - Старик склонился над мужчиной с черной бородой в окровавленной робе инквизитора Официо Демонологиум. Левая нога инквизитора была раздроблена, точно пережёвана, до самых гениталий. Имелись огромные рваные раны на груди.
- Сатри… - прошептал старик Храванни и увидел, что раненный инквизитор понял, что собирается сделать Эцио. Понял и принял.
- Со.. три их в… сех, мас… - он не закончил. Глаза старого инквизитора Эцио Храванни, которого назначили высшим инквизитором в этой кампании, закатились. Челюсть отвисла, а из глазниц заструился свет, нестерпимо яркий, белый, как свежевыпавший горный снег. Старый инквизитор поднял вверх руки с раскрытыми ладонями, точно собирался схватить что-то, собрать.
Стоны раненных вдруг слились в единый унисон, а потом послышался общий вздох облегчения. Желтые искры окутали фигуру Эцио Храванни, он чувствовал, как по телу струится могучая сила, сила последнего дыхания умирающих, отдавших свои жизни за благое дело.
Инквизитор зашагал в сторону руин Джинта’Алора, на удивленные взгляды лекарей он ответил:
- Все на передовую, помогайте бойцам. В шатре лечить больше некого. – И как бы подчеркивая важность и правдивость его слов, раздался оглушительный раскат грома.
(необходимо редактирование еще)
Eukahainen-Druid;Alessandro-Warlock-R.I.P
Жертвы
- Хо… роший… бой – орк сплюнул кровью на мокрую землю. Левый глаз зиял черной-алой кровавой дырой, кусок уха был срезан. По израненному лицу дождь стекал алыми ручейками. Измятый шлем валялся на земле, выполнив свой долг. Огромный топор с веером шипов, кричащей пастью, был зажат в руках. В правом плече черными перьями торчали обломки двух арбалетных болтов. Орк хрипел, то и дело на губах вздувались кровавые пузыри. Что за сила поддерживала его? Что за страшная магия заставляла стоять его на ногах и разить врагов?
- Опять идут. – другой орк, с двумя чудовищными двуручными мечами прищурился. Дождь барабанил по черной броне воина, струями стекал по нагруднику и поножам.
- ЗА ТЕМНЫХ БОГОВ! – крикнула стоявшая рядом Сапфиринка и прыгнула в гущу. Ее двуручный молот со свистом опускался на головы людей и дворфов, дренеев и ночных эльфов. Оба орка гаркнули «Вечная Ночь!» и ринулись вслед за сестрой.
Окутанные светом, закрытые все как один магическими щитам, оставшиеся бойцы инквизиции и короны шли ощетинившемся строем на приступ руин Джинта’Алора. Стрелы с обеих сторон грозно свистели и визжали, и часто такой свист кончался хриплым всхлипом или криком боли.
Альянс теснил их. Враги, которых все еще было больше, наступали, и задача стояла сдержать их, не дать им помешать ритуалу. Штандарт с восьмиконечной звездой, черепом и молотом вымок и хлопал на ветру. Бойцы ударной группы черного ордена Хорде Маллеус встали, как один, на пути врага. Неофиты, опытные вояки, прошедшие сотни битв ветераны – все стояли плечом к плечу, но зачарованный вал бойцов Короны медленно, но верно заставлял их отступать.
Крики, свист, рев, лязг металла, гул летящих фаерболов и цепных молний, Герштальм не слышал ничего. Он видел одним оставшимся глазом открывающиеся рты врагов в боевых кличах, в криках боли, выкрикивающие какие-то команды. Видел своих братьев и сестер, которых было гораздо меньше чем этих бело-золотых. Он забыл обо всем. Главное – разить. Вдох – и огромный топор взлетел над головой. Выдох. Топор разваливает женщину дворфийку, прорубаясь с искрами через магические щиты, кованую броню, крошит череп, так что от давления и мощи удара лопаются глаза в глазницах, струей вырывается кровь, кости, обломки шлема и куски мозга разлетаются в стороны. Вдох. Лезвие алебарды врезается в кисть. Боль, какая-то далекая, тупая, будто и не его вовсе. Выдох. Герштальм видит, как вцепившаяся в древко топора левая пятерня так и остается на нем, когда он уже одной рукой поднимает свою секиру. Гулкий ревущий свист. Щиты инквизиторов трещат, искрят и ломаются, а вслед за ними летят головы.
Звон. Глухой, но с каждой секундой нарастает. Одним глазом рубака-орк видит, как внезапно начала переворачиваться земля, вставать на дыбы, словно сноровистый конь. Дождь смывал кровь с лица младшего сына Stain’а. Мир померк, сокрылся за черной пеленой. Он не чувствовал, как солдаты короны, наступают на него, тесня бойцов ордена, не чувствовал холодного дождя, не слышал грохота битвы. Его время в этом мире подошло к концу...
- Аааарррххх! – Взревел Арсеналище – в стороны! – и не теряя времени бросился вперед, начиная раскручиваться в смертоносном вихре. Сила, поддерживающая воинов Альянса, придавала им смелости и уверенности, но даже она не смогла их заставить броситься останавливать оживший смерч из лезвий и клинков. Орк врубился в ряды, мечи высекали искры о магические щиты, с лязгом рвали сталь брони и рубили конечности, терзали тела. Послышались приказы командиров, и бойцы в золотом и белом поспешили расступиться перед обезумевшим орком. Целое облако арбалетных болтов поднялось и обрушилось на первые ряды бойцов черного ордена. Острые наконечники отлетали от лат, иные пробивали и глубоко вонзались в плоть. Арсеналище остановился, когда очередной болт пронзил черный нагрудник. Многие из смертельных снарядов попали в цель и орк, истекая кровью, двигался все медленнее. Удар булавы по бедру он пропустил, уже будучи утыканным болтами, словно еж. Коренастый дворф сбил орка с ног.
Израненный, Арсеналище уже потерял сознание от боли и пролитой крови, и не видел, как тауренша Сапфиринка смела дворфа ударом своего молота. Отброшенный к разрушенной тролльей статуе, Арсеналище уже не мог помочь своим братья и сестрам по ордену. Не мог помочь Сапфиринке, этой странной тауренше, в прошлом матери четверых детей, которых она потеряла, которых безжалостно убили при штурме Таурахо. Рыцарем смерти тауренша стала раньше, умерев у черных врат. В орден ее привела безмерная тоска, жажда кровавой мести, горе… и, конечно, Зов.
Удар короткого меча пришелся ей аккурат в солнечное сплетение. Меч лишь на дюйм пробил броню, не ранив рыцаря смерти. Могучий молот с воем взлетел и по кривой дуге обрушился на молодого бойца инквизиции, совсем еще юнца. Шею, плечи перекосило, нижнюю челюсть вырвало вместе со слетевшим шлемом, и парень упал замертво под ноги тауренши. Молот Сапфиринки не успел взлететь второй раз. Копье и алебарда одновременно пронзили ее. Третье копье не заставило себя ждать. Молот выпал из рук рыцаря смерти, с губ сорвался захлебывающийся рев. Багровая пелена застилала взор. Сапфиринка рванулась вперед, сквозь боль и сопротивление копий, приближаясь к своим убийцам, чтобы в последней хватке раздавить череп хотя бы одному. Еще одна алебарда вонзилась острой пикой наконечника ей прямиком в щель между шлемом и латным изувеченным нагрудником. Тауренша закрыла глаза, синий блеск воскресшего из мертвых погас в глазах рыцаря смерти. Перед тем, как тьма спеленала сознание своей верной последовательницы, Сапфиринка увидела очертания огромного, парящего на обломке мира, Черного Замка.
Авангард инквизиции и воинов Короны прорывался туда, где под багрово-алым куполом капеллан черного ордена Хорде Маллеус творил ритуал вместе со своими инквизиторами.
* * *
Квиксос рванулся в сторону. Поток энергии пустоты ударил в то место, где мгновение назад стоял маг. Существо, принявшее обличие его родной сестры, использовала всю мощь энергии маяка Пустоверти. Инквизитору черного ордена даже показалось, что это существо играет с ним, гоняет его по сферической зале. Магия Квиксоса срабатывала абсолютно хаотически. Иногда заклинания просто не выходили, иногда усиливались стократ, но меняли направление. Зацепить демона инквизитор не смог ни разу, даже подобраться хоть сколько-нибудь близко.
- ТЫ УЗНАЛ МЕНЯ, БРАТИК. Я ВИЖУ. ТЫ НЕ ВЕРИШЬ, ЧТО Я – ЭТО Я. – смех. Ее смех, тот самый, который он помнил всю жизнь, заливистый детский смех маленькой девочки. – НЕ БОЙСЯ. Я НЕ СДЕЛАЮ ТЕБЕ БОЛЬНО, ТЫ УМРЕШЬ БЫСТРО. ПРОСТО ТАК НАДО. Я ИЗБРАНА ХРАНИТЬ ЭТОТ МАЯК И НЕ МОГУ НИЧЕГО ПОДЕЛАТЬ С ЭТИМ.
Волна нестабильной магии затопила комнату. Квиксос ожидал чего-то подобного и в мгновение ока заточил себя в ледяную глыбу. Он всем телом чувствовал, как волны энергии вот-вот разрушат его защиту. Тварь в облике его давно пропавшей сестры была воистину могущественной. Начертанные капелланом руны горели огнем, тратя свою мощь на защиту инквизитора, но скоро и они сдадут. Внезапно он понял. Существо не просто игралось с ним. Нет. Оно действительно не могло пробить магическую защиту, начертанную на его броне и теле и старалось ослабить ее. И твари это удавалось, ибо мощь ее была велика.
Как только ледяная глыба разлетелась на ворох мелких льдинок, Квиксос атаковал. Залп магических зарядов, скачек, огненная волна. Лишь огненная волна слегка зацепила девочку… существо, и то, потому что стократ была усилена. И в этот самый миг, издав жуткий вопль, хранительница маяка ударила с новой силой. Лиловые молнии сорвались с ее рук, маленькое тельце поднялось, окутанное ореолом сиренево-багровых молний, казалось, сами магические потоки образовали вокруг нее нечто вроде орбит планеты. Квиксос не успел.
Чудовищная сила, обрушившаяся на него, проволокла через всю залу, пока он не влепился в бортик, за которым алел пульсирующий кристалл-сталагмит. Магические руны, начертанные капелланом, вспыхнули, запылали некротическим зеленым огнем и… стали гаснуть. Боль, которую он не испытывал никогда, что в жизни живого, что в посмертии отрекшегося, обрушилась на инквизитора. Маг заорал, его разрывало на куски, потоки энергии подняли тело отрекшегося над каменным гладким полом, он увидел ослепляющее сияние маяка, этого громадного пульсирующего живого кристалла. За пару секунд до того, как чудовищная сила должна была размолоть его в муку (руны капеллана почти потухли), Квиксос сделал свой последний ход. Инстинктивно, корчась и крича от боли, чувствуя приближение своей второй и последней смерти, он вонзил черный клинок, окутанный демоническим пламенем, в пульсирующую плоть сталагмита.
* * *
Эцио Храванни не упускал ни одной смерти. Все солдаты короны, все бойцы Инквизиции – каждую жизнь, отданную за благое дело, инквизитор собирал. Да, как собирают силу некроманты или чернокнижники, силу жизни, силу жертвы. Но это было нечто иное. Жизни, отданные за благое дело, жизни людей, идущих с полным осознанием того, что они – частички великого света и что их смерть не напрасна.
Сектанты не давали прорваться бойцам инквизиции, и более того, не смотря на могущественные чары-щиты, наложенные самим Эцио, крепко держали оборону. Ждать было нельзя. Он прекрасно знал, что враги пытаются выиграть время.
Он пробился к первым рядам и ударил. Волна нестерпимого света и огня хлынула вперед, сжигая на своем пути всех. Заклинание зацепило часть своих, но основная сила обрушилась на сектантов. Он видел, как несколько бойцов первой линии последователей Тьмы сгорели за считанные секунды, видел, как многих из них ранило так жутко, что вряд ли на свете есть целители, способные вылечить такие увечья. Пока слова силы собирались в молитвы, дабы повторить волну, Эцио бил священной карой и ментальным молотом, сотканным из света. Силы Альянса потеснили врага. Инквизитор уже видел купол, видел, как в центре стоял жрец-отрекшийся в маске, скрывающей нижнюю часть лица, и читал громогласным ледяным голосом какие-то молебны-заклинания на донельзя жутком языке. Вокруг отрекшегося лежали восемь маленьких тел с перерезанным горлом. Эта мразь принес детей в жертву, всех до единого. Малышей уже было не спасти, с этим ничего не поделаешь.
Эцио ударил в купол святым лучом и тот задрожал, заколыхался. Вокруг кипела битва, несколько сектантов пытались прорваться к нему, среди них была быстрая и верткая троллиха с кинжалами. Ей почти удалось. Суматошный залп из арбалетов превратил убийцу в гротескное подобие тренировочного манекена для лучников и арбалетчиков, а вместе с ней зацепил и часть своих. Эцио не слышал, как гортанно взревел тролль, видимо возлюбленный или близкий родственник убитой и в ярости принялся с еще большей смертоносной жестокостью прорезать себе путь к нему среди ряды инквизиции и солдат короны. Этот тролль не успеет. Инквизитор Святого Престола знал это. Как не успеют и другие сектанты. На карту было поставлено все.
Под прикрытием друида-медведицы, Эцио обошел сгрудившихся бойцов секты и Альянса и нацелился на щит. Удар священной бело-голубой молнии врезался в… магический ледяной барьер. Маг-отрекшийся, один из тех, кто был в куполе вышел, и встал на пути переполненного энергией инквизитора Эцио Храванни. В куполе оставались темный жрец и еще несколько фигур, один из них, тоже отрекшийся, судя по броне и стоявшем рядом демону бездны – чернокнижник. Он держал костлявую руку на голове единственного живого ребенка – маленькой девочки, которая стояла, закрыв глаза и улыбаясь.
Эцио ударил. Мощь святого ментального молота была такова, что пытавшегося отвести удар мага отбросило назад, к куполу, проволокло по земле, однако он быстро ретировался и перешел в контратаку. Все эти ледяные стрелы, потоки мороза, темные ледяные шипы не могли причинить напитавшемуся силой последних мгновений жизни инквизитору Официо Демонологиум ни малейшего вреда. Сила щитов света была столь велика, что заряды разве что слегка отвлекали Храванни. Маг стоял у него на пути. Он явно понимал, что у него нет шансов, ибо мощь, излучаемую инквизитором, чувствовали все. Девушка-друид в форме огромной медведицы билась рядом, защищая его от врагов. Инквизитор был ей безмерно благодарен. Когда все закончится, он обязательно вспомнит о ней. Полярная звезда ударила в грудь старому инквизитору и отбросила его назад. Глаза его широко распахнулись. Такого он не ожидал. Это заклинание было столь сильным, что любого другого на месте старика Эцио смело бы и разметало на тысячи ледяных осколков. Инквизитор нахмурил кустистые брови. Слова силы слетали с его губ с хрипом, похожие на карканье. Вокруг него в мгновение ока начали бить золотые молнии. Он вложил очень много силы в свой удар.
* * *
Боувардиядрю знал, на что идет. Путь Вечной Ночи, служение Богам Хаоса и Тьмы в итоге все равно заканчиваются смертью. Старик быстро очухался от удара и слова силы подняли тщедушное тело в робе над землей. Ареол из золотых молний окружил его, он сейчас напоминал какое-то могущественное существо, окруженное грозовым облаком, вот только молнии были бело-золотые, как лучи рассветного солнца. Боу знал, что задумал инквизитор. Одним ударом снести и его, и защитный барьер, и повредить капеллану, прервать речитатив сложного заклятия. Вот только он не учел одного. Да, он, Боувардиядрю, даже будучи наполненный силой тьмы, отмеченный Богами, не смог бы противостоять мощи пожертвованных душ, силу которых забрал этот старик. Но одно он точно мог сделать.
У каждого мага в арсенале есть одно запретное заклинание. Как правило, мало кто произносит его, ибо оно воистину могущественно и цена за него – такая же. Жизнь. Сила собственной жертвы высвобождает поистине колоссальный всплеск энергии. Боу замер. Он увидел ее. Окутанную чернотой нить собственной жизни. Увидел в метапространстве руны, складывающиеся в слова, у каждого мага они свои, ибо только они способны высвободить силу собственной жизни… силу собственной смерти. Он прочитал руны, произнес их в своем сознании и окутанная чернотой нить лопнула.
Эцио ударил. Силы, вложенной в этот магический удар хватило бы, чтобы разметать всех в этих залитых дождем и кровью руинах. Луч, вокруг которого спиралью вилась золотая молния ударил прямиком в мага и должен был попросту испарить сектанта за долю секунды, разрушить защитный купол темного жреца и разнести на куски всех в нем, тем самым прервав ритуал.
Старый инквизитор не поверил своим глазам. Луч ударился в магический заслон, сотканный из тьмы, холода, огня и сверкающий отблесками тайной магии. Такого он не видел никогда. Отрекшийся по ту сторону щита покачнулся, осел на одно колено, а после этого повалился на бок. Луч практически полностью поглотился заслоном, разбил его, ударил в купол, за которым творился ритуал, купол заколебался, задрожал, пошел рябью и пропал. Но на большее мощи луча не хватило. Этот проклятый сектант каким-то образом сотворил заклинание, которое остановило его удар, что было в принципе невозможно… Однако путь к жрецу и чернокнижнику был открыт.
Повсюду шел бой. Сектанты бились из последних сил, войска инквизиции и короны теснили их, однако и их силы были на пределе. Эцио Храванни поднялся. Глаза слезились, все тело ломило от усталости. Жрец все также стоял напротив парившей в воздухе книги, настолько омерзительной и нечестивой на вид, что лицо непроизвольно скривилось в гримасе злости.
- ВСЕ К КОЛДУНУ! ПРЕРВИТЕ РИТУАЛ! БЫСТРЕЕ – Крикнул старик. Силы покидали его. Мощь заклинания, развеянная этим ничтожным магом-мертвецом, забрала все собранные жизни. Сейчас он не мог сотворить даже слабого исцеления, однако чувствовал, что капля за каплей сила возвращается.
Ливень хлестал по сражающимся, превращая руины Джинта’Алора в мокрое болото, в котором нашли свою смерть очень многие. Мэлуриаэль, промокшая до нитки, бросилась к колдовскому кругу, в котором все еще читал нечестивые мантры отрекшийся. Друид-медведица была уже готова рвануться к ближайшему сектанту из круга, паладину-эльфийке крови, когда земля покачнулась. Удар исполинского сердца. Всего один глухой и оглушающий стук. Замерло все. Капли дождя перестали падать, зависли в воздухе и внезапно медленно начали подниматься наверх, к темным небесам.
- Беги… - раздался тихий шепот в голове эльфийки. Голос. Такой знакомый и родной. Что происходит?!
Бух-бух. Снова стук жуткого сердца. Воздух, тяжелый, густой, точно патока, не давал двигаться. Эльфийка видела занесенные для удара мечи и топоры, застывшие в полете арбалетные болты, видела всадника, которого сбил с седла тролль в маске-черепе. Тишина. Ничего более жуткого ей еще не приходилось слышать. Абсолютная тишина. Она видела, что ужас начинает охватывать людей. Движение возвращалось, но очень медленно, а вот капли воды вместе с кровью летели вверх, к небесам все быстрее. Мэлуриаэль посмотрела вверх и ужас пробрал ее до костей. Свинцовые тучи затягивало в багрово-черную воронку, точно нечто донельзя ужасное разорвало небо. Измотанные в бою воины альянса и сектанты замерли, увлеченные невиданным буйством материи.
Бух-бух. Еще одна серия ударов исполинского незримого сердца. Черное небо, тучи начали багроветь, принимая кроваво-красный оттенок, а черная воронка вдруг наполнилась нестерпимым фиолетово сиреневым светом. Эльфийка зажмурилась в тот самый миг, когда столп энергии Круговерти Пустоты ударил вниз, обрушился на стоящего рядом с девочкой отрекщегося-чернокнижника, тот взревел от боли, но не снял руку со лба ребенка. Жрец уже не читал свои нечестивые мантры. Он стоял и смотрел на изливающуюся с небес энергию, которая терзала чернокнижника и вливалась через него в тельце девочки. Тело ребенка поднялось над землей, окутанное черно-сиреневым, искрящимся силой, полем.
- Беги, сестренка… - вновь знакомый и теплый голос раздался в голове Мэлуриаэль. Как давно она не слышала его…
- Свершилось, братья и сестры! Взываю к тебе, Aterot Vaal-r’lieh, глашатай самого Шепчущего в Темноте! ПРИДИ !!!
Девушка друид не поняла, что крикнул глава черной секты своим зловещим голосом. Поток энергии прекратился, и в этот самый миг привычный и знакомый доселе мир стал распадаться на фрагменты, меняться и искажаться.
- Хо… роший… бой – орк сплюнул кровью на мокрую землю. Левый глаз зиял черной-алой кровавой дырой, кусок уха был срезан. По израненному лицу дождь стекал алыми ручейками. Измятый шлем валялся на земле, выполнив свой долг. Огромный топор с веером шипов, кричащей пастью, был зажат в руках. В правом плече черными перьями торчали обломки двух арбалетных болтов. Орк хрипел, то и дело на губах вздувались кровавые пузыри. Что за сила поддерживала его? Что за страшная магия заставляла стоять его на ногах и разить врагов?
- Опять идут. – другой орк, с двумя чудовищными двуручными мечами прищурился. Дождь барабанил по черной броне воина, струями стекал по нагруднику и поножам.
- ЗА ТЕМНЫХ БОГОВ! – крикнула стоявшая рядом Сапфиринка и прыгнула в гущу. Ее двуручный молот со свистом опускался на головы людей и дворфов, дренеев и ночных эльфов. Оба орка гаркнули «Вечная Ночь!» и ринулись вслед за сестрой.
Окутанные светом, закрытые все как один магическими щитам, оставшиеся бойцы инквизиции и короны шли ощетинившемся строем на приступ руин Джинта’Алора. Стрелы с обеих сторон грозно свистели и визжали, и часто такой свист кончался хриплым всхлипом или криком боли.
Альянс теснил их. Враги, которых все еще было больше, наступали, и задача стояла сдержать их, не дать им помешать ритуалу. Штандарт с восьмиконечной звездой, черепом и молотом вымок и хлопал на ветру. Бойцы ударной группы черного ордена Хорде Маллеус встали, как один, на пути врага. Неофиты, опытные вояки, прошедшие сотни битв ветераны – все стояли плечом к плечу, но зачарованный вал бойцов Короны медленно, но верно заставлял их отступать.
Крики, свист, рев, лязг металла, гул летящих фаерболов и цепных молний, Герштальм не слышал ничего. Он видел одним оставшимся глазом открывающиеся рты врагов в боевых кличах, в криках боли, выкрикивающие какие-то команды. Видел своих братьев и сестер, которых было гораздо меньше чем этих бело-золотых. Он забыл обо всем. Главное – разить. Вдох – и огромный топор взлетел над головой. Выдох. Топор разваливает женщину дворфийку, прорубаясь с искрами через магические щиты, кованую броню, крошит череп, так что от давления и мощи удара лопаются глаза в глазницах, струей вырывается кровь, кости, обломки шлема и куски мозга разлетаются в стороны. Вдох. Лезвие алебарды врезается в кисть. Боль, какая-то далекая, тупая, будто и не его вовсе. Выдох. Герштальм видит, как вцепившаяся в древко топора левая пятерня так и остается на нем, когда он уже одной рукой поднимает свою секиру. Гулкий ревущий свист. Щиты инквизиторов трещат, искрят и ломаются, а вслед за ними летят головы.
Звон. Глухой, но с каждой секундой нарастает. Одним глазом рубака-орк видит, как внезапно начала переворачиваться земля, вставать на дыбы, словно сноровистый конь. Дождь смывал кровь с лица младшего сына Stain’а. Мир померк, сокрылся за черной пеленой. Он не чувствовал, как солдаты короны, наступают на него, тесня бойцов ордена, не чувствовал холодного дождя, не слышал грохота битвы. Его время в этом мире подошло к концу...
- Аааарррххх! – Взревел Арсеналище – в стороны! – и не теряя времени бросился вперед, начиная раскручиваться в смертоносном вихре. Сила, поддерживающая воинов Альянса, придавала им смелости и уверенности, но даже она не смогла их заставить броситься останавливать оживший смерч из лезвий и клинков. Орк врубился в ряды, мечи высекали искры о магические щиты, с лязгом рвали сталь брони и рубили конечности, терзали тела. Послышались приказы командиров, и бойцы в золотом и белом поспешили расступиться перед обезумевшим орком. Целое облако арбалетных болтов поднялось и обрушилось на первые ряды бойцов черного ордена. Острые наконечники отлетали от лат, иные пробивали и глубоко вонзались в плоть. Арсеналище остановился, когда очередной болт пронзил черный нагрудник. Многие из смертельных снарядов попали в цель и орк, истекая кровью, двигался все медленнее. Удар булавы по бедру он пропустил, уже будучи утыканным болтами, словно еж. Коренастый дворф сбил орка с ног.
Израненный, Арсеналище уже потерял сознание от боли и пролитой крови, и не видел, как тауренша Сапфиринка смела дворфа ударом своего молота. Отброшенный к разрушенной тролльей статуе, Арсеналище уже не мог помочь своим братья и сестрам по ордену. Не мог помочь Сапфиринке, этой странной тауренше, в прошлом матери четверых детей, которых она потеряла, которых безжалостно убили при штурме Таурахо. Рыцарем смерти тауренша стала раньше, умерев у черных врат. В орден ее привела безмерная тоска, жажда кровавой мести, горе… и, конечно, Зов.
Удар короткого меча пришелся ей аккурат в солнечное сплетение. Меч лишь на дюйм пробил броню, не ранив рыцаря смерти. Могучий молот с воем взлетел и по кривой дуге обрушился на молодого бойца инквизиции, совсем еще юнца. Шею, плечи перекосило, нижнюю челюсть вырвало вместе со слетевшим шлемом, и парень упал замертво под ноги тауренши. Молот Сапфиринки не успел взлететь второй раз. Копье и алебарда одновременно пронзили ее. Третье копье не заставило себя ждать. Молот выпал из рук рыцаря смерти, с губ сорвался захлебывающийся рев. Багровая пелена застилала взор. Сапфиринка рванулась вперед, сквозь боль и сопротивление копий, приближаясь к своим убийцам, чтобы в последней хватке раздавить череп хотя бы одному. Еще одна алебарда вонзилась острой пикой наконечника ей прямиком в щель между шлемом и латным изувеченным нагрудником. Тауренша закрыла глаза, синий блеск воскресшего из мертвых погас в глазах рыцаря смерти. Перед тем, как тьма спеленала сознание своей верной последовательницы, Сапфиринка увидела очертания огромного, парящего на обломке мира, Черного Замка.
Авангард инквизиции и воинов Короны прорывался туда, где под багрово-алым куполом капеллан черного ордена Хорде Маллеус творил ритуал вместе со своими инквизиторами.
* * *
Квиксос рванулся в сторону. Поток энергии пустоты ударил в то место, где мгновение назад стоял маг. Существо, принявшее обличие его родной сестры, использовала всю мощь энергии маяка Пустоверти. Инквизитору черного ордена даже показалось, что это существо играет с ним, гоняет его по сферической зале. Магия Квиксоса срабатывала абсолютно хаотически. Иногда заклинания просто не выходили, иногда усиливались стократ, но меняли направление. Зацепить демона инквизитор не смог ни разу, даже подобраться хоть сколько-нибудь близко.
- ТЫ УЗНАЛ МЕНЯ, БРАТИК. Я ВИЖУ. ТЫ НЕ ВЕРИШЬ, ЧТО Я – ЭТО Я. – смех. Ее смех, тот самый, который он помнил всю жизнь, заливистый детский смех маленькой девочки. – НЕ БОЙСЯ. Я НЕ СДЕЛАЮ ТЕБЕ БОЛЬНО, ТЫ УМРЕШЬ БЫСТРО. ПРОСТО ТАК НАДО. Я ИЗБРАНА ХРАНИТЬ ЭТОТ МАЯК И НЕ МОГУ НИЧЕГО ПОДЕЛАТЬ С ЭТИМ.
Волна нестабильной магии затопила комнату. Квиксос ожидал чего-то подобного и в мгновение ока заточил себя в ледяную глыбу. Он всем телом чувствовал, как волны энергии вот-вот разрушат его защиту. Тварь в облике его давно пропавшей сестры была воистину могущественной. Начертанные капелланом руны горели огнем, тратя свою мощь на защиту инквизитора, но скоро и они сдадут. Внезапно он понял. Существо не просто игралось с ним. Нет. Оно действительно не могло пробить магическую защиту, начертанную на его броне и теле и старалось ослабить ее. И твари это удавалось, ибо мощь ее была велика.
Как только ледяная глыба разлетелась на ворох мелких льдинок, Квиксос атаковал. Залп магических зарядов, скачек, огненная волна. Лишь огненная волна слегка зацепила девочку… существо, и то, потому что стократ была усилена. И в этот самый миг, издав жуткий вопль, хранительница маяка ударила с новой силой. Лиловые молнии сорвались с ее рук, маленькое тельце поднялось, окутанное ореолом сиренево-багровых молний, казалось, сами магические потоки образовали вокруг нее нечто вроде орбит планеты. Квиксос не успел.
Чудовищная сила, обрушившаяся на него, проволокла через всю залу, пока он не влепился в бортик, за которым алел пульсирующий кристалл-сталагмит. Магические руны, начертанные капелланом, вспыхнули, запылали некротическим зеленым огнем и… стали гаснуть. Боль, которую он не испытывал никогда, что в жизни живого, что в посмертии отрекшегося, обрушилась на инквизитора. Маг заорал, его разрывало на куски, потоки энергии подняли тело отрекшегося над каменным гладким полом, он увидел ослепляющее сияние маяка, этого громадного пульсирующего живого кристалла. За пару секунд до того, как чудовищная сила должна была размолоть его в муку (руны капеллана почти потухли), Квиксос сделал свой последний ход. Инстинктивно, корчась и крича от боли, чувствуя приближение своей второй и последней смерти, он вонзил черный клинок, окутанный демоническим пламенем, в пульсирующую плоть сталагмита.
* * *
Эцио Храванни не упускал ни одной смерти. Все солдаты короны, все бойцы Инквизиции – каждую жизнь, отданную за благое дело, инквизитор собирал. Да, как собирают силу некроманты или чернокнижники, силу жизни, силу жертвы. Но это было нечто иное. Жизни, отданные за благое дело, жизни людей, идущих с полным осознанием того, что они – частички великого света и что их смерть не напрасна.
Сектанты не давали прорваться бойцам инквизиции, и более того, не смотря на могущественные чары-щиты, наложенные самим Эцио, крепко держали оборону. Ждать было нельзя. Он прекрасно знал, что враги пытаются выиграть время.
Он пробился к первым рядам и ударил. Волна нестерпимого света и огня хлынула вперед, сжигая на своем пути всех. Заклинание зацепило часть своих, но основная сила обрушилась на сектантов. Он видел, как несколько бойцов первой линии последователей Тьмы сгорели за считанные секунды, видел, как многих из них ранило так жутко, что вряд ли на свете есть целители, способные вылечить такие увечья. Пока слова силы собирались в молитвы, дабы повторить волну, Эцио бил священной карой и ментальным молотом, сотканным из света. Силы Альянса потеснили врага. Инквизитор уже видел купол, видел, как в центре стоял жрец-отрекшийся в маске, скрывающей нижнюю часть лица, и читал громогласным ледяным голосом какие-то молебны-заклинания на донельзя жутком языке. Вокруг отрекшегося лежали восемь маленьких тел с перерезанным горлом. Эта мразь принес детей в жертву, всех до единого. Малышей уже было не спасти, с этим ничего не поделаешь.
Эцио ударил в купол святым лучом и тот задрожал, заколыхался. Вокруг кипела битва, несколько сектантов пытались прорваться к нему, среди них была быстрая и верткая троллиха с кинжалами. Ей почти удалось. Суматошный залп из арбалетов превратил убийцу в гротескное подобие тренировочного манекена для лучников и арбалетчиков, а вместе с ней зацепил и часть своих. Эцио не слышал, как гортанно взревел тролль, видимо возлюбленный или близкий родственник убитой и в ярости принялся с еще большей смертоносной жестокостью прорезать себе путь к нему среди ряды инквизиции и солдат короны. Этот тролль не успеет. Инквизитор Святого Престола знал это. Как не успеют и другие сектанты. На карту было поставлено все.
Под прикрытием друида-медведицы, Эцио обошел сгрудившихся бойцов секты и Альянса и нацелился на щит. Удар священной бело-голубой молнии врезался в… магический ледяной барьер. Маг-отрекшийся, один из тех, кто был в куполе вышел, и встал на пути переполненного энергией инквизитора Эцио Храванни. В куполе оставались темный жрец и еще несколько фигур, один из них, тоже отрекшийся, судя по броне и стоявшем рядом демону бездны – чернокнижник. Он держал костлявую руку на голове единственного живого ребенка – маленькой девочки, которая стояла, закрыв глаза и улыбаясь.
Эцио ударил. Мощь святого ментального молота была такова, что пытавшегося отвести удар мага отбросило назад, к куполу, проволокло по земле, однако он быстро ретировался и перешел в контратаку. Все эти ледяные стрелы, потоки мороза, темные ледяные шипы не могли причинить напитавшемуся силой последних мгновений жизни инквизитору Официо Демонологиум ни малейшего вреда. Сила щитов света была столь велика, что заряды разве что слегка отвлекали Храванни. Маг стоял у него на пути. Он явно понимал, что у него нет шансов, ибо мощь, излучаемую инквизитором, чувствовали все. Девушка-друид в форме огромной медведицы билась рядом, защищая его от врагов. Инквизитор был ей безмерно благодарен. Когда все закончится, он обязательно вспомнит о ней. Полярная звезда ударила в грудь старому инквизитору и отбросила его назад. Глаза его широко распахнулись. Такого он не ожидал. Это заклинание было столь сильным, что любого другого на месте старика Эцио смело бы и разметало на тысячи ледяных осколков. Инквизитор нахмурил кустистые брови. Слова силы слетали с его губ с хрипом, похожие на карканье. Вокруг него в мгновение ока начали бить золотые молнии. Он вложил очень много силы в свой удар.
* * *
Боувардиядрю знал, на что идет. Путь Вечной Ночи, служение Богам Хаоса и Тьмы в итоге все равно заканчиваются смертью. Старик быстро очухался от удара и слова силы подняли тщедушное тело в робе над землей. Ареол из золотых молний окружил его, он сейчас напоминал какое-то могущественное существо, окруженное грозовым облаком, вот только молнии были бело-золотые, как лучи рассветного солнца. Боу знал, что задумал инквизитор. Одним ударом снести и его, и защитный барьер, и повредить капеллану, прервать речитатив сложного заклятия. Вот только он не учел одного. Да, он, Боувардиядрю, даже будучи наполненный силой тьмы, отмеченный Богами, не смог бы противостоять мощи пожертвованных душ, силу которых забрал этот старик. Но одно он точно мог сделать.
У каждого мага в арсенале есть одно запретное заклинание. Как правило, мало кто произносит его, ибо оно воистину могущественно и цена за него – такая же. Жизнь. Сила собственной жертвы высвобождает поистине колоссальный всплеск энергии. Боу замер. Он увидел ее. Окутанную чернотой нить собственной жизни. Увидел в метапространстве руны, складывающиеся в слова, у каждого мага они свои, ибо только они способны высвободить силу собственной жизни… силу собственной смерти. Он прочитал руны, произнес их в своем сознании и окутанная чернотой нить лопнула.
Эцио ударил. Силы, вложенной в этот магический удар хватило бы, чтобы разметать всех в этих залитых дождем и кровью руинах. Луч, вокруг которого спиралью вилась золотая молния ударил прямиком в мага и должен был попросту испарить сектанта за долю секунды, разрушить защитный купол темного жреца и разнести на куски всех в нем, тем самым прервав ритуал.
Старый инквизитор не поверил своим глазам. Луч ударился в магический заслон, сотканный из тьмы, холода, огня и сверкающий отблесками тайной магии. Такого он не видел никогда. Отрекшийся по ту сторону щита покачнулся, осел на одно колено, а после этого повалился на бок. Луч практически полностью поглотился заслоном, разбил его, ударил в купол, за которым творился ритуал, купол заколебался, задрожал, пошел рябью и пропал. Но на большее мощи луча не хватило. Этот проклятый сектант каким-то образом сотворил заклинание, которое остановило его удар, что было в принципе невозможно… Однако путь к жрецу и чернокнижнику был открыт.
Повсюду шел бой. Сектанты бились из последних сил, войска инквизиции и короны теснили их, однако и их силы были на пределе. Эцио Храванни поднялся. Глаза слезились, все тело ломило от усталости. Жрец все также стоял напротив парившей в воздухе книги, настолько омерзительной и нечестивой на вид, что лицо непроизвольно скривилось в гримасе злости.
- ВСЕ К КОЛДУНУ! ПРЕРВИТЕ РИТУАЛ! БЫСТРЕЕ – Крикнул старик. Силы покидали его. Мощь заклинания, развеянная этим ничтожным магом-мертвецом, забрала все собранные жизни. Сейчас он не мог сотворить даже слабого исцеления, однако чувствовал, что капля за каплей сила возвращается.
Ливень хлестал по сражающимся, превращая руины Джинта’Алора в мокрое болото, в котором нашли свою смерть очень многие. Мэлуриаэль, промокшая до нитки, бросилась к колдовскому кругу, в котором все еще читал нечестивые мантры отрекшийся. Друид-медведица была уже готова рвануться к ближайшему сектанту из круга, паладину-эльфийке крови, когда земля покачнулась. Удар исполинского сердца. Всего один глухой и оглушающий стук. Замерло все. Капли дождя перестали падать, зависли в воздухе и внезапно медленно начали подниматься наверх, к темным небесам.
- Беги… - раздался тихий шепот в голове эльфийки. Голос. Такой знакомый и родной. Что происходит?!
Бух-бух. Снова стук жуткого сердца. Воздух, тяжелый, густой, точно патока, не давал двигаться. Эльфийка видела занесенные для удара мечи и топоры, застывшие в полете арбалетные болты, видела всадника, которого сбил с седла тролль в маске-черепе. Тишина. Ничего более жуткого ей еще не приходилось слышать. Абсолютная тишина. Она видела, что ужас начинает охватывать людей. Движение возвращалось, но очень медленно, а вот капли воды вместе с кровью летели вверх, к небесам все быстрее. Мэлуриаэль посмотрела вверх и ужас пробрал ее до костей. Свинцовые тучи затягивало в багрово-черную воронку, точно нечто донельзя ужасное разорвало небо. Измотанные в бою воины альянса и сектанты замерли, увлеченные невиданным буйством материи.
Бух-бух. Еще одна серия ударов исполинского незримого сердца. Черное небо, тучи начали багроветь, принимая кроваво-красный оттенок, а черная воронка вдруг наполнилась нестерпимым фиолетово сиреневым светом. Эльфийка зажмурилась в тот самый миг, когда столп энергии Круговерти Пустоты ударил вниз, обрушился на стоящего рядом с девочкой отрекщегося-чернокнижника, тот взревел от боли, но не снял руку со лба ребенка. Жрец уже не читал свои нечестивые мантры. Он стоял и смотрел на изливающуюся с небес энергию, которая терзала чернокнижника и вливалась через него в тельце девочки. Тело ребенка поднялось над землей, окутанное черно-сиреневым, искрящимся силой, полем.
- Беги, сестренка… - вновь знакомый и теплый голос раздался в голове Мэлуриаэль. Как давно она не слышала его…
- Свершилось, братья и сестры! Взываю к тебе, Aterot Vaal-r’lieh, глашатай самого Шепчущего в Темноте! ПРИДИ !!!
Девушка друид не поняла, что крикнул глава черной секты своим зловещим голосом. Поток энергии прекратился, и в этот самый миг привычный и знакомый доселе мир стал распадаться на фрагменты, меняться и искажаться.
Eukahainen-Druid;Alessandro-Warlock-R.I.P
Над Приютом Стрелка вставало Солнце. Зимнее, лучистое. Мороза не было, было одно лишь солнышко. Нет, солнышко не припекало, но лишь ласкало лицо и подставленные ладошки, снега оно не таяло. Был снежок, хороший такой, приятный. Мягкий такой снежок, как руки любимого. Как ласкающие руки сынишки… А если упасть в него, в снежок то есть, то не обранит, а обнимет. Как в детстве, мордашка вся мокрая, но счастливая. Такой снег очень любили орки из клана Северного Волка, Дуротан очень любил, Драка, жена его и союзница, да только где их соискать? Сгинули давно. Еще такой снег очень любил Артас Менетил, он даже Непобедимого… Нет, не будем об этом.
Так бы и покататься на таком снежке на саночках, как бывало в детстве, у Ко'Наани. Как раньше, когда отец-морж мастерил санки, а я смотрела. Смотрела и смотрела на эти клыки, усы, смешно наморщенный нос… Кстати, надо его навестить.
«А я что умею? Убивать?» - Охотница-орк уставилась на свои руки. Когда-то они знали маникюр и крем… Теперь это были руки холоднокровной убийцы… Так получилось… Она повернула ладошки к солнцу, впитывая тепло светила и увидела натертые мозоли между указательным и средним пальцами своей левой руки. Очень медленно она посмотрела на свою правую руку… Мозоли от бесконечных стрел. А затем она рванула кожаные ремешки нагрудной брони, обнажая изуродованную грудь…
«Детство, юность… Зачем нам это дается если все, что у нас есть – это война? Предки, дайте ответ, молю!»
Ответа не было...
Широкими ноздрями орчиха вдохнула морозный воздух, рыкнула, обнажив клыки, и с силой выдохнула, пустив две струйки пара. Парочка белок, собравшаяся заняться любовью на сучке секвойи, прыснула восвояси.
Охотница вздохнула и начала полировать плечи лука и тетиву конопляным маслом.
Завтра ей предстояло убивать…
Так бы и покататься на таком снежке на саночках, как бывало в детстве, у Ко'Наани. Как раньше, когда отец-морж мастерил санки, а я смотрела. Смотрела и смотрела на эти клыки, усы, смешно наморщенный нос… Кстати, надо его навестить.
«А я что умею? Убивать?» - Охотница-орк уставилась на свои руки. Когда-то они знали маникюр и крем… Теперь это были руки холоднокровной убийцы… Так получилось… Она повернула ладошки к солнцу, впитывая тепло светила и увидела натертые мозоли между указательным и средним пальцами своей левой руки. Очень медленно она посмотрела на свою правую руку… Мозоли от бесконечных стрел. А затем она рванула кожаные ремешки нагрудной брони, обнажая изуродованную грудь…
«Детство, юность… Зачем нам это дается если все, что у нас есть – это война? Предки, дайте ответ, молю!»
Ответа не было...
Широкими ноздрями орчиха вдохнула морозный воздух, рыкнула, обнажив клыки, и с силой выдохнула, пустив две струйки пара. Парочка белок, собравшаяся заняться любовью на сучке секвойи, прыснула восвояси.
Охотница вздохнула и начала полировать плечи лука и тетиву конопляным маслом.
Завтра ей предстояло убивать…
Последний раз редактировалось Кромара 13 января 2018, 9:39, всего редактировалось 1 раз.
Хорошо написано!
Вов, а Драка жена Оргрима была, а не Дуратана ?
Вов, а Драка жена Оргрима была, а не Дуратана ?
Eukahainen-Druid;Alessandro-Warlock-R.I.P
Разумеется Драка, дочь Келкара, сына Ракиша была женой Дуротана и матерью Тралла.
Чертова спешка и невнимательность.
Чертова спешка и невнимательность.
Заменить Оргримма на Дуротанав тексте, Вов?
ниче, ваще фигня. Просто вспомнил ее. Боевпя орчиха. Компания в Хребте Ледяного Огня шикарная. Нет. Пожалуй лучшая в Дреноре. (Ну разве что про Террока еще охеренно)
ниче, ваще фигня. Просто вспомнил ее. Боевпя орчиха. Компания в Хребте Ледяного Огня шикарная. Нет. Пожалуй лучшая в Дреноре. (Ну разве что про Террока еще охеренно)
Eukahainen-Druid;Alessandro-Warlock-R.I.P
Ага. Мне очень нравятся что Драка, что Агра. Чем-то они похожи. Собственно Го'эл и выбрал себе жену, похожую на мать, которую он не знал. А Драка же долгое время была изгоем из-за болезни - искала ингры для зелья. Дуротан ее встретил на празднике и предложил вместе поохотиться (у Северных Волков это означает сватовство). А когда они вместе убили зверя, Драка сказала ему, что ее возраст подходит для свадьбы, и они поцеловались (у орков это - типа обручения). Она была не только женой, но и лучшим другом и советчиком. Все важные решения (типа не пить кровь Маннорота) они принимали вместе.WARG писал(а):Боевпя орчиха.
Сошествия Глашатая (можно читать в Хрониках, туда тоже занес уже)
- Догоняй, капуша! – крикнул высокий темноволосый мальчишка и бросился бежать вверх по холму. Полуденное солнце ласково согревало, высокая трава хлестала юнца по ногам и колыхалась, точно зеленое море. Тут и там с рассерженным жужжанием из травы взлетали толстые мохнатые шмели и труженицы-пчелы.
Маленькая девочка, лет шести, с длинными каштанового цвета, волосами, слегка вьющимися в кудряшки, в сиреневом платье с парой заплаток, бросилась вслед за убегающим мальчиком, но догнать его не было ни малейшего шанса. Малышка остановилась, прикрыла глаза от яркого солнца ладошкой, губы ее задрожали, а красивое личико начало омрачаться тучей грядущих рыданий.
Квиксос хорошо знал характер младшей сестренки. Смеясь, он развернулся и побежал обратно. Теплый ветер развевал его темные волосы, и черные, как антрацит, глаза искрились радостью. К девчушке он успел как раз вовремя, подлетел, точно вихрь, поднял ее под руки и закружил, но не удержался, и они вместе повалились в траву. На лице Аннабель не было уже и намека на досаду и грусть. Она звонко смеялась.
Сидя в траве, мальчик достал из кармана что-то сине-сиреневое. Глаза сестренки заблестели живым интересом
- Что это, братик? Покажи, покажи, покажи! Ты что-то нашел? Что это?
Мальчик улыбнулся и раскрыл ладонь. На ладони лежала бабочка! Сперва Аннабель приняла ее за настоящую, но тут же поняла, что она искусственная, и сделана как заколка для волос.
- Возьми, сестренка. Это Лиловый Монарх. Она очень красивая. Носи, и не вздумай ее потерять!
И без того большие глаза девчушки стали, казалось, еще больше. Лицо ее вспыхнуло алым багрянцем, она вскочила с травы и бросилась на брата с объятиями.
- Ты самый лучший, братик! Ты самый-самый лучший!
* * *
Силовой маяк сотрясала дрожь. Пол ходил ходуном, а энергетические потоки беспорядочно метались в небе и в сводах зала. В том месте, где инквизитор Хорде Маллеус вонзил колдовской клинок в пульсирующую твердь сердца маяка, сталагмит чернел. Трещина ширилась, сказать по правде, она была больше похожа на загнивающую рану, гангрена которой распространялась все дальше и дальше прямо на глазах. А еще из расщелины вырывались черные частицы, походившие на пепел. Они взметались ввысь, рвались к стенам, складывались в маленькие смерчи и вихри.
Хранительница Маяка ревела от ярости. Лиловые молнии били в черный туман, рассеивали черные смерчи, рассыпали прахом живые вихри. Хранительница приняла свой демонический облик, тело ее теперь было бледно-сиреневым, с черной броней, зеленые, без зрачков, глаза с ненавистью и… отчаянием? смотрели на тьму, которая заполняла маяк. Это была красивая демоница, больше походящая на человеческую девушку, нежели на демона. Именно такой была бы его сестра, если б выросла, исключая, конечно, признаки демонизма.
Квиксос приходил в себя. Боль рвала и терзала его тело, но силы возвращались. Он видел бессмысленную борьбу хранительницы с сущностью, которая была непостижима ей и одолеть которую у нее не было шанса.
Зала маяка почернела. Идеально гладкий купол с круглым отверстием на вершине покрылся колышущейся черной пленкой, живой и донельзя ужасной. Сталагмит все еще сиял багровым, огромная сила, которая смогла открыть в Пустоверть дорогу одному из высших слуг Богов Тьмы, едва сдерживалась. Магические потоки стали с неимоверной скоростью затягиваться обратно в пораженное сердце маяка. Кристалл дрожал от мощи.
Инквизитор встал. Удалось это ему лишь со второго раза. Демоница все еще сражалась, но уже не просто с туманом и вихрями. Квиксос увидел Его. Живое существо, мрачная живая пелена и вихри, черная мошкара, в которой открывались сотни багровых глаз с двумя, тремя и четырьмя зрачками. А еще были пасти, дрожащие, колеблющиеся, мириады черных зубов в которых кривыми рядами двигались, точно зубья цепной гоблинской пилы.
Хранительница сдалась. Силы покинули ее. Черные вихри сковали ее, щупальца, сотканные из пепла, из частиц самой тьмы, обвили ноги, руки и подняли проигравшую свою битву хранительницу над полом оскверненного маяка.
Квиксос услышал тысячеголосый зов в своей голове. Он закричал, не ожидая такой мощи, такой силы, и… такой злобы. Глашатай шептал ему, говорил на сотни языках. Он… хвалил последователя Тьмы и предлагал узнать истину, ибо время здесь не имеет значения и не имеет силы.
Инквизитор вытащил черный клинок из пораженного, оплетенного мрачными жилами и щупальцами, кристалла и подошел к ослабшей демонице. Aterot Vaal-r’lieh шептал ему, велел подойди и вкусить истины. Отрекшийся встал вплотную к обессиленной хранительнице. Посмотрел ей в глаза, а затем поднял взгляд на сотни кроваво-красных глаз, моргающих и следящих за ним, в клубящейся извивающейся туче. Луч ударил из одного багрового глаза, тонкий и черный. Квиксос осел на колени и увидел… Узрел все… Узнал очень многое. Хранительницы Маяков, коих было очень и очень много, сплошь женщины и сплошь… живые и простые смертные существа, в чьих жилах текла особая кровь, кровь избранных, кровь тех, кто способен принять силу Маяка. Это была Аннабель. Аннабель Хранительница Маяка, которая давным-давно, там, в материальном мире Азерота, была его сестрой.
Инквизитор видел многое, что даровал ему Глашатай самого Шепчущего в Темноте, Террохорна. И знал, что нужно делать. Он встал и протянул левую руку к лицу сестры, которая стояла перед ним на коленях, плененная гораздо более могущественным существом. Костяные пальцы коснулись щеки. Девушка нашла силы поднять голову и посмотреть в мертвые глаза андэда. Квиксос погладил гладкую кожу, рука его поднялась выше, к уху, к волосам. Он не отрывал взгляда от демоницы. А затем кисть резко сжала волосы в кулаке, дернула их вверх, хранительница чуть вскрикнула, когда черный клинок, рожденный в одном из мрачных миров Черного Солнца отсек ей голову. Тело в мгновение ока начало исчезать, поглощаемое Глашатаем, а инквизитор уже знал, что делать. Он повернулся к кристаллу, который уже не поглощал силовые потоки, а раздулся, как насосавшийся крови клещ. Квиксос поднял голову хранительницы маяка, в глазах адепта ночи пылал багровый огонь силы. Он произнес всего лишь одно слово. Точнее Глашатай произнес его мертвыми губами отрекшегося, и багрово-сиреневый, с черными молниям, поток энергии устремился ввысь, а оскверненное пространство маяка начало искажаться, меняться, рассыпаться.
* * *
Руины Джинта’Алора пропали, развеялись, разорвались, как рвется на клочья тонкая бумага. Она сама видела все своими собственными глазами. Она, прошедшая ужас Изумрудного Кошмара, Черный Храм Иллидана и гробницу Древнего Бога Йогг-Сарона, не просто боялась. Она была в ужасе. Ирреальный, абсолютный, всеохватывающий, он сковал ее тело.
Мэлуриаэль видела, как рвалось пространство материи, как мир, привычный и понятный, превращался в совершенно иной, жуткий, опасный, и безумный.
Черно-кровавые топи, из которых тянулись к багрово-алому небу кривые черные монолиты, форма и размеры которых отрицали все мыслимые законы геометрии. Колышущиеся кровавые не то водоросли, не то щупальца, поднимались из серого, с оттенками алого, тумана. Под ногами была вода, или… что-то более густое, липкое, она наклонилась и опустила руку в туман. Пелена сокрыла руку по локоть. Она почувствовала, как что-то живое обвило ее, схватило и потянуло вниз. Эльфийка с криком дернулась, высвобождая руку от незримой хватки. Перчатки были испачканы в липкой, засыхающей густой крови, в которой копошились мелкие, едва различимые взгляду, белесые черви.
Слезы покатились по лицу Мэлуриаэль. Она посмотрела на остальных. Люди были в панике, сектанты же, все как один уставились на холм, возвышающийся над туманом.
На холме поднимался черный восьмигранный исполинский алтарь, абсолютно гладкий, как стекло, и как черное зеркало, отражающий все. За жертвенным алтарем в бесконечность пространства поднимался черный обелиск, пожалуй, единственное прямое и ровное в этом жутком мире, не считая алтаря. Кроваво-красное солнце стояло в зените и черный обелиск тянулся высоко-высоко и казалось, врезался в само это проклятое светило. Не было конца ему.
Облака, изогнутыми серо-алыми спиралями застыли, недвижимы, в этом мире вечного заката. У подножия обелиска, обвивая его, стискивая в своих чудовищных объятиях, росло оскверненное живое исполинское древо. Шаладрассил, древо, пораженное кошмаром, что растет в Валь’шаре, воистину было прекрасным, по сравнению с этим чудовищным порождением первородной Тьмы и Хаоса.
Толстые ветви и корни, точно бледные узловатые пораженные болезнью внутренности какого-то исполина, охватывали черный, идеальный монолит. Сотни пастей, тысячи слепых глаз медленно вращались, моргали. Ядовитая слюна капала вниз, но ни одна капля не попадала на абсолютно гладкий черный алтарь. Пасти, ветви, растущие прямиком их открытых ртов, а на ветвях, в свою очередь, были слепые глаза, глаза, которые смыкались за новыми уродливыми пастями.
Это место было не просто ужасным. Не было слов, чтобы описать его порочную, оскверненную и чужеродную природу. Это была гнилая червоточина Хаоса, миазм, кровоточащая рана, сводящая с ума любого неподготовленного глупца, кто будет так несчастлив попасть сюда.
К холму вели ступени, поднимающиеся прямиком из тумана. Оплетенные корнями, они тоже были из черного гладкого камня и тоже хотя бы частично вписывались в законы азеротской геометрии. Точно водопад, точно фонтан в каком-то гротескном исполнении, по ступеням стекала кровь, текла вниз, пока не исчезала в тумане. Отдаленный гул где-то за пределами видимости, давил и нервировал. Горизонт искривлялся, прогибался и сводил с ума, если вглядываться в это буйство безумной материи. Рев, крики каких-то незримых ужасных тварей, столь далеких, и столь голодных и злобных, что заставляли кастаньетами стучать зубы. Это было место, где Хаос и Тьма правили балом. Это было мертвое место. Место, откуда никогда не возвращаются.
Мэлуриаэль чувствовала, как рассудок сдается. Впускает иррациональный, безумный ужас. Она плакала. Она была не в силах двинуться с места. Она не смотрела на людей, которые пытались бежать и вязли в тумане, или падали и с истошным криком пытались подняться, но не могли. Не видела она и инквизитора, старика Эцио Храванни, который сражался, но проиграл. Отчаяние заставляло ее смотреть только на холм, только на обелиск и алтарь.
Эцио проиграл. Старый, ссутуленный, маленький человек, в месте, о котором не писано ни в одной хронике Официо Демонологиум или другого ордена Святой Инквизиции. Он молился. Сложив руки, он шептал святые слова. Не слова силы, тут на них никто бы не откликнулся. Нет. Простой, самой обычной молитвы «Убереги нас от тьмы и смерти», которую знает каждый нищий на улицах Штормграда. Вокруг него собирались отчаявшиеся солдаты Инквизиции и Короны.
Жрец сектантов первым сделал шаг к черному алтарю. Чернокнижник шагнул за ним, неся на руках девочку. За ними шли все остальные выжившие сектанты, которые несли на руках погибших братьев и сестер. Они не обращали никакого внимания на все еще превосходившие их силы Альянса. Да и какие это были силы. Обмочившиеся, кричащие, рвущиеся прочь отчаявшиеся существа. Молящие, плачущие, безумные.
Мэлуриаэль почувствовала, как к горлу подкатывает ком. Кривизна пространства, жуткие, тянущиеся к небу неведомые постаменты; шевеление внизу, за плотной пеленой тумана; гул, далекий рев и крики каких-то ужасных гигантских тварей сводили ее с ума. Она плакала, не переставая, а губы ее шептали вовсе не молитву, а имена любимых сестер.
Тем временем жрец-отрекшийся поднялся по ступеням, омываемым кровью, и жестом указал поставить девочку на алтарь. Точно во сне, она стояла, окутанная ореолом силы. Один за другим сектанты аккуратно складывали к алтарю тела поверженных в битве соратников.
* * *
Гестальт, хромая, молча положил израненное тело брата к Алтарю (ибо для братьев и сестер ордена это был именно Алтарь, а не алтарь). Со страшной раной вместо одного глаза, с отсеченной кистью, Герштальм, орк-рыцарь смерти и один из офицеров черного ордена пал в бою. Тело убитого шаман привалил к черному камню, будто бы рубака вовсе не был мертв, а просто решил отдохнуть после боя…
Их было много, кто отдал свою жизнь, защищая капеллана и его инквизиторов. Боувардиядрю, вставший на пути переполненного силой старика-инквизитора Альянса, лежал на черном гладком камне Алтаря. Это был его последний бой, последний и самый лучший.
Касамди, худая троллиха-разбойница, что присоединилась к ордену вслед за своим братом Хириком, истыканная арбалетным болтами, возлегла рядом с остальным братьями и сестрами. Хирик бережно положил тело убитой сестры. Кисти его то и дело сжимались в кулаки, но тролль был молчалив.
Сапфиринка, Солтаерон, помощник Квиксоса, Фелгрим, бравый рубака-орк, Планария, которую не сумев сдержаться, оплакивала родная сестра Мескалита… Нет смысла перечислять всех. Много, их было очень много, тех, кто славя Богов Тьмы и Хаоса, закрыли собой капеллана и позволили ритуалу завершиться.
Братья и сестры черного ордена встали полукругом возле антрацитово-черного Алтаря, рядом с телами погибших. На Алтаре осталась стоять только маленькая девочка, окутанная ореолом невиданной силы. Рядом с гладким черным камнем сидел обессиленный Квиксос, инквизитор черного ордена, тот, без кого ритуал не смог бы завершиться. Терцилий вышел вперед и кивнул верному соратнику, а затем поклонился стоявшей в трансе девочке.
- Яви свой истинный лик, Aterot Vaal-r’lieh, глашатай самого Террохорна, Шепчущего-в-темноте.
Ветер пронесся, на мгновение разогнав зловещие испарения, открыв воистину жутчайшую картину копошащихся в кровавых болотах невиданных доселе омерзительных созданий всех видов и форм, гложущих сгнившие тела, обсасывающих бледные кости, шевелящихся сотнями щупалец и ножек.
Мэлуриаэль увидела все это. Она едва находила силы, чтобы не потерять сознание, как случилось с некоторыми бойцами Альянса: судьба их была незавидна, так как падальщики и твари в тумане не дремали. Она молила Элуну уберечь ее сестер, молилась только о них, потому что о своей судьбе она думать не хотела. Ее путь должен был окончиться здесь, в этом ужасном месте.
Она посмотрела на алтарь, возле которого сектанты сложили своих погибших соратников, посмотрела на маленькую девочку, чье тело начало меняться. Кожа рваными пластами отходила, и незримый ветер относил ее прочь, точно рваные листы газеты. Малышка рассыпалась на глазах, давая волю Тьме, которая долгое время прорастала в ее теле.
Черные живые вихри, мошкара, пепел, которые складывался в живые рукава смерчей и вихрей с сотнями глаз, в которых было по два, три и более зрачков. Смерчи черной энергии с тысячами пастей, темные кривые зубы которых вращались и скрежетали. Все началось с черной точки, темного облачка с единым багровым глазом, что появилась на месте ребенка, закончилось же все исполинской, циклопической сущностью, которая развернулась во все стороны, потянула вихри-щупальца к замершему закатному солнцу, затмила мертвое древо, потянулась вверх по черному монолиту.
Гладкий камень Алтаря и монолита ожил. Тысячи багрово-красных, огненных рун и иероглифов проступили на нем, а над гладкой поверхностью жертвенного восьмигранного камня открылся провал, зловещий рифт, из которого глядела сама Тьма, ужас далеких галактик и миров. Эльфийка видела, как призрачные силуэты отделились от павших в бою сектантов и вереницей потянулись в портал. Она могла поклясться, что некоторые из них оборачивались, салютовали живым, а призрак юной эльфийки крови даже обнял похожую на нее девушку – эльфа в латных доспехах. Они уходили, один за другим, и сектанты кричали лишь одну фразу…
- Вечная Ночь! Вечная Ночь! Вечная Ночь! – ревели братья и сестры, провожая своих павших в бою близких и родных. Они воссядут теперь в Черной Цитадели, узрят Хранителей Молотов и вновь будут призваны на битвы, в других мирах, в других галактиках. Ибо Тьма вечна. Ибо Хаос вечен. И будет так всегда.
- А теперь, прими в жертву агнцев сих, испей их кровь, забери их плоть, наполни их ужасом и страданиями, Глашатай Богов, великий Aterot Vaal-r’lieh. Мы привели их всех сюда, дабы страданиям их насытить тебя, восславить Владык Тьмы и Хаоса. – жрец-отрекшийся обернулся в сторону остолбеневших от ужаса, сгрудившихся воинов Альянса.
- Их час пришел! Да начнется жатва! – прокричал капеллан и оглушающий гул и разрывающий перепонки тысячеголосый шепот заполнил этот искаженный мир.
* * *
Уэльрианэль сидела в кресле и пила горячий чай с листьями хиджальской мяты и уплетала шоколадные конфеты. В доме было тихо, одиноко и немного страшно. «Где же Муррчаль, когда же она вернется… Элуна, храни мою сестренку, молю тебя» - грустно подумала Уэльрианэль и посмотрела на старшую сестру рода А’риэн – Фуэрриэль. Кресло-качалка, на котором отдыхала она, мерно покачивалось, и звук этот был единственный в доме. Веселая и громкая, Уррчаль, как на людской манер называла она сама себя и как звали ее друзья, в этот день была тихой, как мышь. Тревога заползла ей в сердце уже несколько дней назад и свила там себе гнездо. Конфеты, да и вообще сладкое, как и всегда, притупляли чувство тревоги, но сегодня не справлялись даже они.
Уэльрианэль не сразу поняла, что заставило ее вскочить с места, разлив чай и уронив конфету. Тишина. Зловещая, абсолютная и тихий голос любимой старшей сестренки: «Беги отсюда». Эльфийка едва не закричала, когда увидела свою старшую сестру, которая, воспарила над полом, окутанная серебристо-белым ореолом, точно призрак. Впервые за многие годы, Фуэрриэль заговорила. Обращалась она к кому-то невидимому для младшей сестры.
- Ты не получишь ее, исчадье. Тебе не осквернить ее!
Тишина, молчание. Боль, отразившаяся на лице старшей сестры, но вопрос ее остался без ответа. Происходило что-то из ряда вон выходящее. Сестра, которая столько лет пребывала в недуге, точно восстала из пепла.
- НЕТ! ВОЗЬМИ МЕНЯ! НА МНЕ МЕТКА ТЬМЫ. ОСТАВЬ ЕЕ. – закричала вдруг старшая сестра. Уэльрианэль замерла с раскрытым ртом, она не знала что делать, слова целительных заклинаний уже были на устах, но она понимала, что тут нечто гораздо большее нежели телесный недуг.
- Я, Фуэрриэль из дома А’риэн отдаю свою душу тебе, отродье Первородной Тьмы и твоим Владыкам. По собственной воли. Отпусти мою сестру!
Только тут Уэльрианель поняла в чем дело. По щекам потекли слезы и она закричала:
- Сестренка!!!
* * *
Мэлуриаэль из дома А’риэн услышала, как ледяной зловещий голос жреца-отрекшегося разнесся в этом жутком пространстве, этом мире-могильнике, мире-жертвеннике. И сразу же после этого тысячи голосов, громоподобные, шипящие, шелестящие, оглушили ее, заставили повалиться вниз, в туман, вжаться в засыхающую кровь, спрятаться во мгле.
А следом за голосами раздался вопль людей и дворфов, ночных эльфов и дренеев. Всех, кто был столь несчастлив попасть сюда, в это жуткое место.
Черные вихри кружили, накатывали на людей. Пепел, мошкара облепляли, обгладывали тела, доставляя ужасные мучения. Сотни пастей рвали на куски плоть, а глаза Глашатая забирали разум, ломали волю и поглощали ужас и мучения. В считанные секунды темная сущность разорвала в клочья, поглотила и аннигилировала первую дюжину бойцов короны. Остальные побежали. Старый Эцио пришел в себя и принялся сотворять заклинания священного молота и щита. Черные вихри вошли в его глаза, рот, уши, и через мгновение иссушенная, пустая оболочка, то, что секунду назад было инквизитором Официо Демонологиум, упала в туман, на корм сокрытым от взгляда падальщикам этого жуткого места.
Остатки воинства Короны бросились бежать. Мэлуриаэль побежала тоже, приняв облик гепарда. Но от смерти невозможно был уйти. Весь этот мир – был ловушкой, алтарем для несчастных душ.
Она не заметила, как осталась одна. Кровавая пелена туманов, гул, жуткая далекая перекличка невидимых взгляду исполинов, где-то далеко-далеко. Она обернулась. Там, вдалеке высился монолит и едва различимы были фигуры сектантов. Багровое солнце было недвижимо, как и облака. В тумане, уже более густом, скрывающем девушку по пояс, что-то хлюпало, возилось, стрекотало, шевелилось.
В одно мгновение эльфийка оказалась вздернута вниз головой над багровым туманом. Черные вихри-щупальца спеленали ее и она услышала голос:
- КРОВЬ ЖЕРТВЫ В ТЕБЕ. ОДНА ИЗ ТВОЕГО РОДА УЖЕ ПОЗНАЛА ЕДИНЕНИЕ. ТВОЙ ЧАС ПРИШЕЛ, ЖЕРТВА, ЖЕРТВА, ЖЕРТВА. – шептали сотни голосов, сводящих с ума.
Живая шевелящаяся тьма с сотнями моргающих глаз, клацающих пастей, устремилась войти в нее, как некогда вошла в ее сестру, но вдруг замерла.
Сияние. Яркое, как лучи весеннего рассвета, чистое, как первоцветы, вспыхнуло между могущественной сущностью и его жертвой.
- Ты не получишь ее, исчадье. Тебе не осквернить ее! – услышала Муррчаль голос старшей сестры. Она упала в туман, в густую засыхающую, пораженную паразитами, кровь, что была тут вместе тверди. Тьма на миг отступила от нее. Сотни глаз теперь уже в унисон прищурились и вперили взор в призрачную фигуру эльфийки, от которой исходило белое сияние.
- Я БЕРУ ЧТО ХОЧУ, ОСКВЕРНЕННАЯ. НА ТЕБЕ КЛЕЙМО ЖЕРТВЫ. ТЕБЯ БРАЛА ТЬМА. – услышала Мэлуриаэль оглушительный рев сотен голосов. Она зажала уши руками и закричала. Меж пальцев сочилась кровь. Он в ужасе уставилась на громадные черные вихри, на щупальца, сотканные из живых алчущих частиц самой Тьмы, на это ужасное и могущественное существо… Бога? Титана?
Тьма вновь ринулась к ней, но снова замерла, после того, как голос ее старшей сестры вновь раздался в этом забытом светом месте:
-НЕТ! ВОЗЬМИ МЕНЯ! НА МНЕ МЕТКА ТЬМЫ. ОСТАВЬ ЕЕ. – в голосе старшей сестры помимо отчаяния слышался приказ. Будто она знала какое-то негласное соглашение, некий закон, согласно которому могла состояться эта страшная сделка.
Тьма замерла, и в тот же миг мир сотрясся от жуткого хохота.
- ТЫ УЖЕ ОСКВЕРНЕНА. ТВОЯ ДУША ВКУСНА И Я ЖАЖДУ ЕЕ. СПЕРВА Я ЗАБЕРУ ТВОЮ СЕСТРУ, А ПОТОМ ДОБЕРУСЬ И ДО ТЕБЯ, ОТМЕЧЕННАЯ.
- Тебе придется долго ждать, тварь. – прошептала Фуэрриэль, - но если ты отпустишь мою сестру – меня ты получишь уже сейчас.
Тишина. Муррчаль сперва подумала, что оглохла полностью, но в тот же миг рев сотен глоток прокотал:
- ТЫ ЗНАЕШЬ РИТУАЛ. ПРИДИ СЮДА, И МОЖЕТ БЫТЬ Я ОТПУЩУ ТВОЮ СЕСТРУ. СКАЖИ, ЧТО ДОЛЖНО СКАЗАТЬ, СМЕРТНАЯ.
- Я, Фуэрриэль из дома А’риэн отдаю свою душу тебе, отродье Первородной Тьмы и твоим Владыкам. По собственной воли. Отпусти мою сестру! – услышала Мэлуриаэль и в этот самый миг белое сияние стало еще сильнее, Фуррчаль, как звали ее близкие и друзья, шагнула в мрачный мир смерти, но перед тем, как материализоваться полностью, схватила сестру за руку и швырнула ее в закрывающийся круг света. Громогласный рев сотен и тысяч глоток древнего чудовища сотряс мир-алтарь.
Последним, что видела Мэлуриаэль, это сотни щупалец, проникающих в ее старшую сестру, пронзающих ее и заплаканное лицо младшей сестренки, рот, раскрытый в беззвучном крике, смутные очертания родного дома в Штормграде. Боль накрыла Мэлуриаэль из дома А’риэн новой волной и сознание благословило ее забытьем.
(С) WARG 2018
- Догоняй, капуша! – крикнул высокий темноволосый мальчишка и бросился бежать вверх по холму. Полуденное солнце ласково согревало, высокая трава хлестала юнца по ногам и колыхалась, точно зеленое море. Тут и там с рассерженным жужжанием из травы взлетали толстые мохнатые шмели и труженицы-пчелы.
Маленькая девочка, лет шести, с длинными каштанового цвета, волосами, слегка вьющимися в кудряшки, в сиреневом платье с парой заплаток, бросилась вслед за убегающим мальчиком, но догнать его не было ни малейшего шанса. Малышка остановилась, прикрыла глаза от яркого солнца ладошкой, губы ее задрожали, а красивое личико начало омрачаться тучей грядущих рыданий.
Квиксос хорошо знал характер младшей сестренки. Смеясь, он развернулся и побежал обратно. Теплый ветер развевал его темные волосы, и черные, как антрацит, глаза искрились радостью. К девчушке он успел как раз вовремя, подлетел, точно вихрь, поднял ее под руки и закружил, но не удержался, и они вместе повалились в траву. На лице Аннабель не было уже и намека на досаду и грусть. Она звонко смеялась.
Сидя в траве, мальчик достал из кармана что-то сине-сиреневое. Глаза сестренки заблестели живым интересом
- Что это, братик? Покажи, покажи, покажи! Ты что-то нашел? Что это?
Мальчик улыбнулся и раскрыл ладонь. На ладони лежала бабочка! Сперва Аннабель приняла ее за настоящую, но тут же поняла, что она искусственная, и сделана как заколка для волос.
- Возьми, сестренка. Это Лиловый Монарх. Она очень красивая. Носи, и не вздумай ее потерять!
И без того большие глаза девчушки стали, казалось, еще больше. Лицо ее вспыхнуло алым багрянцем, она вскочила с травы и бросилась на брата с объятиями.
- Ты самый лучший, братик! Ты самый-самый лучший!
* * *
Силовой маяк сотрясала дрожь. Пол ходил ходуном, а энергетические потоки беспорядочно метались в небе и в сводах зала. В том месте, где инквизитор Хорде Маллеус вонзил колдовской клинок в пульсирующую твердь сердца маяка, сталагмит чернел. Трещина ширилась, сказать по правде, она была больше похожа на загнивающую рану, гангрена которой распространялась все дальше и дальше прямо на глазах. А еще из расщелины вырывались черные частицы, походившие на пепел. Они взметались ввысь, рвались к стенам, складывались в маленькие смерчи и вихри.
Хранительница Маяка ревела от ярости. Лиловые молнии били в черный туман, рассеивали черные смерчи, рассыпали прахом живые вихри. Хранительница приняла свой демонический облик, тело ее теперь было бледно-сиреневым, с черной броней, зеленые, без зрачков, глаза с ненавистью и… отчаянием? смотрели на тьму, которая заполняла маяк. Это была красивая демоница, больше походящая на человеческую девушку, нежели на демона. Именно такой была бы его сестра, если б выросла, исключая, конечно, признаки демонизма.
Квиксос приходил в себя. Боль рвала и терзала его тело, но силы возвращались. Он видел бессмысленную борьбу хранительницы с сущностью, которая была непостижима ей и одолеть которую у нее не было шанса.
Зала маяка почернела. Идеально гладкий купол с круглым отверстием на вершине покрылся колышущейся черной пленкой, живой и донельзя ужасной. Сталагмит все еще сиял багровым, огромная сила, которая смогла открыть в Пустоверть дорогу одному из высших слуг Богов Тьмы, едва сдерживалась. Магические потоки стали с неимоверной скоростью затягиваться обратно в пораженное сердце маяка. Кристалл дрожал от мощи.
Инквизитор встал. Удалось это ему лишь со второго раза. Демоница все еще сражалась, но уже не просто с туманом и вихрями. Квиксос увидел Его. Живое существо, мрачная живая пелена и вихри, черная мошкара, в которой открывались сотни багровых глаз с двумя, тремя и четырьмя зрачками. А еще были пасти, дрожащие, колеблющиеся, мириады черных зубов в которых кривыми рядами двигались, точно зубья цепной гоблинской пилы.
Хранительница сдалась. Силы покинули ее. Черные вихри сковали ее, щупальца, сотканные из пепла, из частиц самой тьмы, обвили ноги, руки и подняли проигравшую свою битву хранительницу над полом оскверненного маяка.
Квиксос услышал тысячеголосый зов в своей голове. Он закричал, не ожидая такой мощи, такой силы, и… такой злобы. Глашатай шептал ему, говорил на сотни языках. Он… хвалил последователя Тьмы и предлагал узнать истину, ибо время здесь не имеет значения и не имеет силы.
Инквизитор вытащил черный клинок из пораженного, оплетенного мрачными жилами и щупальцами, кристалла и подошел к ослабшей демонице. Aterot Vaal-r’lieh шептал ему, велел подойди и вкусить истины. Отрекшийся встал вплотную к обессиленной хранительнице. Посмотрел ей в глаза, а затем поднял взгляд на сотни кроваво-красных глаз, моргающих и следящих за ним, в клубящейся извивающейся туче. Луч ударил из одного багрового глаза, тонкий и черный. Квиксос осел на колени и увидел… Узрел все… Узнал очень многое. Хранительницы Маяков, коих было очень и очень много, сплошь женщины и сплошь… живые и простые смертные существа, в чьих жилах текла особая кровь, кровь избранных, кровь тех, кто способен принять силу Маяка. Это была Аннабель. Аннабель Хранительница Маяка, которая давным-давно, там, в материальном мире Азерота, была его сестрой.
Инквизитор видел многое, что даровал ему Глашатай самого Шепчущего в Темноте, Террохорна. И знал, что нужно делать. Он встал и протянул левую руку к лицу сестры, которая стояла перед ним на коленях, плененная гораздо более могущественным существом. Костяные пальцы коснулись щеки. Девушка нашла силы поднять голову и посмотреть в мертвые глаза андэда. Квиксос погладил гладкую кожу, рука его поднялась выше, к уху, к волосам. Он не отрывал взгляда от демоницы. А затем кисть резко сжала волосы в кулаке, дернула их вверх, хранительница чуть вскрикнула, когда черный клинок, рожденный в одном из мрачных миров Черного Солнца отсек ей голову. Тело в мгновение ока начало исчезать, поглощаемое Глашатаем, а инквизитор уже знал, что делать. Он повернулся к кристаллу, который уже не поглощал силовые потоки, а раздулся, как насосавшийся крови клещ. Квиксос поднял голову хранительницы маяка, в глазах адепта ночи пылал багровый огонь силы. Он произнес всего лишь одно слово. Точнее Глашатай произнес его мертвыми губами отрекшегося, и багрово-сиреневый, с черными молниям, поток энергии устремился ввысь, а оскверненное пространство маяка начало искажаться, меняться, рассыпаться.
* * *
Руины Джинта’Алора пропали, развеялись, разорвались, как рвется на клочья тонкая бумага. Она сама видела все своими собственными глазами. Она, прошедшая ужас Изумрудного Кошмара, Черный Храм Иллидана и гробницу Древнего Бога Йогг-Сарона, не просто боялась. Она была в ужасе. Ирреальный, абсолютный, всеохватывающий, он сковал ее тело.
Мэлуриаэль видела, как рвалось пространство материи, как мир, привычный и понятный, превращался в совершенно иной, жуткий, опасный, и безумный.
Черно-кровавые топи, из которых тянулись к багрово-алому небу кривые черные монолиты, форма и размеры которых отрицали все мыслимые законы геометрии. Колышущиеся кровавые не то водоросли, не то щупальца, поднимались из серого, с оттенками алого, тумана. Под ногами была вода, или… что-то более густое, липкое, она наклонилась и опустила руку в туман. Пелена сокрыла руку по локоть. Она почувствовала, как что-то живое обвило ее, схватило и потянуло вниз. Эльфийка с криком дернулась, высвобождая руку от незримой хватки. Перчатки были испачканы в липкой, засыхающей густой крови, в которой копошились мелкие, едва различимые взгляду, белесые черви.
Слезы покатились по лицу Мэлуриаэль. Она посмотрела на остальных. Люди были в панике, сектанты же, все как один уставились на холм, возвышающийся над туманом.
На холме поднимался черный восьмигранный исполинский алтарь, абсолютно гладкий, как стекло, и как черное зеркало, отражающий все. За жертвенным алтарем в бесконечность пространства поднимался черный обелиск, пожалуй, единственное прямое и ровное в этом жутком мире, не считая алтаря. Кроваво-красное солнце стояло в зените и черный обелиск тянулся высоко-высоко и казалось, врезался в само это проклятое светило. Не было конца ему.
Облака, изогнутыми серо-алыми спиралями застыли, недвижимы, в этом мире вечного заката. У подножия обелиска, обвивая его, стискивая в своих чудовищных объятиях, росло оскверненное живое исполинское древо. Шаладрассил, древо, пораженное кошмаром, что растет в Валь’шаре, воистину было прекрасным, по сравнению с этим чудовищным порождением первородной Тьмы и Хаоса.
Толстые ветви и корни, точно бледные узловатые пораженные болезнью внутренности какого-то исполина, охватывали черный, идеальный монолит. Сотни пастей, тысячи слепых глаз медленно вращались, моргали. Ядовитая слюна капала вниз, но ни одна капля не попадала на абсолютно гладкий черный алтарь. Пасти, ветви, растущие прямиком их открытых ртов, а на ветвях, в свою очередь, были слепые глаза, глаза, которые смыкались за новыми уродливыми пастями.
Это место было не просто ужасным. Не было слов, чтобы описать его порочную, оскверненную и чужеродную природу. Это была гнилая червоточина Хаоса, миазм, кровоточащая рана, сводящая с ума любого неподготовленного глупца, кто будет так несчастлив попасть сюда.
К холму вели ступени, поднимающиеся прямиком из тумана. Оплетенные корнями, они тоже были из черного гладкого камня и тоже хотя бы частично вписывались в законы азеротской геометрии. Точно водопад, точно фонтан в каком-то гротескном исполнении, по ступеням стекала кровь, текла вниз, пока не исчезала в тумане. Отдаленный гул где-то за пределами видимости, давил и нервировал. Горизонт искривлялся, прогибался и сводил с ума, если вглядываться в это буйство безумной материи. Рев, крики каких-то незримых ужасных тварей, столь далеких, и столь голодных и злобных, что заставляли кастаньетами стучать зубы. Это было место, где Хаос и Тьма правили балом. Это было мертвое место. Место, откуда никогда не возвращаются.
Мэлуриаэль чувствовала, как рассудок сдается. Впускает иррациональный, безумный ужас. Она плакала. Она была не в силах двинуться с места. Она не смотрела на людей, которые пытались бежать и вязли в тумане, или падали и с истошным криком пытались подняться, но не могли. Не видела она и инквизитора, старика Эцио Храванни, который сражался, но проиграл. Отчаяние заставляло ее смотреть только на холм, только на обелиск и алтарь.
Эцио проиграл. Старый, ссутуленный, маленький человек, в месте, о котором не писано ни в одной хронике Официо Демонологиум или другого ордена Святой Инквизиции. Он молился. Сложив руки, он шептал святые слова. Не слова силы, тут на них никто бы не откликнулся. Нет. Простой, самой обычной молитвы «Убереги нас от тьмы и смерти», которую знает каждый нищий на улицах Штормграда. Вокруг него собирались отчаявшиеся солдаты Инквизиции и Короны.
Жрец сектантов первым сделал шаг к черному алтарю. Чернокнижник шагнул за ним, неся на руках девочку. За ними шли все остальные выжившие сектанты, которые несли на руках погибших братьев и сестер. Они не обращали никакого внимания на все еще превосходившие их силы Альянса. Да и какие это были силы. Обмочившиеся, кричащие, рвущиеся прочь отчаявшиеся существа. Молящие, плачущие, безумные.
Мэлуриаэль почувствовала, как к горлу подкатывает ком. Кривизна пространства, жуткие, тянущиеся к небу неведомые постаменты; шевеление внизу, за плотной пеленой тумана; гул, далекий рев и крики каких-то ужасных гигантских тварей сводили ее с ума. Она плакала, не переставая, а губы ее шептали вовсе не молитву, а имена любимых сестер.
Тем временем жрец-отрекшийся поднялся по ступеням, омываемым кровью, и жестом указал поставить девочку на алтарь. Точно во сне, она стояла, окутанная ореолом силы. Один за другим сектанты аккуратно складывали к алтарю тела поверженных в битве соратников.
* * *
Гестальт, хромая, молча положил израненное тело брата к Алтарю (ибо для братьев и сестер ордена это был именно Алтарь, а не алтарь). Со страшной раной вместо одного глаза, с отсеченной кистью, Герштальм, орк-рыцарь смерти и один из офицеров черного ордена пал в бою. Тело убитого шаман привалил к черному камню, будто бы рубака вовсе не был мертв, а просто решил отдохнуть после боя…
Их было много, кто отдал свою жизнь, защищая капеллана и его инквизиторов. Боувардиядрю, вставший на пути переполненного силой старика-инквизитора Альянса, лежал на черном гладком камне Алтаря. Это был его последний бой, последний и самый лучший.
Касамди, худая троллиха-разбойница, что присоединилась к ордену вслед за своим братом Хириком, истыканная арбалетным болтами, возлегла рядом с остальным братьями и сестрами. Хирик бережно положил тело убитой сестры. Кисти его то и дело сжимались в кулаки, но тролль был молчалив.
Сапфиринка, Солтаерон, помощник Квиксоса, Фелгрим, бравый рубака-орк, Планария, которую не сумев сдержаться, оплакивала родная сестра Мескалита… Нет смысла перечислять всех. Много, их было очень много, тех, кто славя Богов Тьмы и Хаоса, закрыли собой капеллана и позволили ритуалу завершиться.
Братья и сестры черного ордена встали полукругом возле антрацитово-черного Алтаря, рядом с телами погибших. На Алтаре осталась стоять только маленькая девочка, окутанная ореолом невиданной силы. Рядом с гладким черным камнем сидел обессиленный Квиксос, инквизитор черного ордена, тот, без кого ритуал не смог бы завершиться. Терцилий вышел вперед и кивнул верному соратнику, а затем поклонился стоявшей в трансе девочке.
- Яви свой истинный лик, Aterot Vaal-r’lieh, глашатай самого Террохорна, Шепчущего-в-темноте.
Ветер пронесся, на мгновение разогнав зловещие испарения, открыв воистину жутчайшую картину копошащихся в кровавых болотах невиданных доселе омерзительных созданий всех видов и форм, гложущих сгнившие тела, обсасывающих бледные кости, шевелящихся сотнями щупалец и ножек.
Мэлуриаэль увидела все это. Она едва находила силы, чтобы не потерять сознание, как случилось с некоторыми бойцами Альянса: судьба их была незавидна, так как падальщики и твари в тумане не дремали. Она молила Элуну уберечь ее сестер, молилась только о них, потому что о своей судьбе она думать не хотела. Ее путь должен был окончиться здесь, в этом ужасном месте.
Она посмотрела на алтарь, возле которого сектанты сложили своих погибших соратников, посмотрела на маленькую девочку, чье тело начало меняться. Кожа рваными пластами отходила, и незримый ветер относил ее прочь, точно рваные листы газеты. Малышка рассыпалась на глазах, давая волю Тьме, которая долгое время прорастала в ее теле.
Черные живые вихри, мошкара, пепел, которые складывался в живые рукава смерчей и вихрей с сотнями глаз, в которых было по два, три и более зрачков. Смерчи черной энергии с тысячами пастей, темные кривые зубы которых вращались и скрежетали. Все началось с черной точки, темного облачка с единым багровым глазом, что появилась на месте ребенка, закончилось же все исполинской, циклопической сущностью, которая развернулась во все стороны, потянула вихри-щупальца к замершему закатному солнцу, затмила мертвое древо, потянулась вверх по черному монолиту.
Гладкий камень Алтаря и монолита ожил. Тысячи багрово-красных, огненных рун и иероглифов проступили на нем, а над гладкой поверхностью жертвенного восьмигранного камня открылся провал, зловещий рифт, из которого глядела сама Тьма, ужас далеких галактик и миров. Эльфийка видела, как призрачные силуэты отделились от павших в бою сектантов и вереницей потянулись в портал. Она могла поклясться, что некоторые из них оборачивались, салютовали живым, а призрак юной эльфийки крови даже обнял похожую на нее девушку – эльфа в латных доспехах. Они уходили, один за другим, и сектанты кричали лишь одну фразу…
- Вечная Ночь! Вечная Ночь! Вечная Ночь! – ревели братья и сестры, провожая своих павших в бою близких и родных. Они воссядут теперь в Черной Цитадели, узрят Хранителей Молотов и вновь будут призваны на битвы, в других мирах, в других галактиках. Ибо Тьма вечна. Ибо Хаос вечен. И будет так всегда.
- А теперь, прими в жертву агнцев сих, испей их кровь, забери их плоть, наполни их ужасом и страданиями, Глашатай Богов, великий Aterot Vaal-r’lieh. Мы привели их всех сюда, дабы страданиям их насытить тебя, восславить Владык Тьмы и Хаоса. – жрец-отрекшийся обернулся в сторону остолбеневших от ужаса, сгрудившихся воинов Альянса.
- Их час пришел! Да начнется жатва! – прокричал капеллан и оглушающий гул и разрывающий перепонки тысячеголосый шепот заполнил этот искаженный мир.
* * *
Уэльрианэль сидела в кресле и пила горячий чай с листьями хиджальской мяты и уплетала шоколадные конфеты. В доме было тихо, одиноко и немного страшно. «Где же Муррчаль, когда же она вернется… Элуна, храни мою сестренку, молю тебя» - грустно подумала Уэльрианэль и посмотрела на старшую сестру рода А’риэн – Фуэрриэль. Кресло-качалка, на котором отдыхала она, мерно покачивалось, и звук этот был единственный в доме. Веселая и громкая, Уррчаль, как на людской манер называла она сама себя и как звали ее друзья, в этот день была тихой, как мышь. Тревога заползла ей в сердце уже несколько дней назад и свила там себе гнездо. Конфеты, да и вообще сладкое, как и всегда, притупляли чувство тревоги, но сегодня не справлялись даже они.
Уэльрианэль не сразу поняла, что заставило ее вскочить с места, разлив чай и уронив конфету. Тишина. Зловещая, абсолютная и тихий голос любимой старшей сестренки: «Беги отсюда». Эльфийка едва не закричала, когда увидела свою старшую сестру, которая, воспарила над полом, окутанная серебристо-белым ореолом, точно призрак. Впервые за многие годы, Фуэрриэль заговорила. Обращалась она к кому-то невидимому для младшей сестры.
- Ты не получишь ее, исчадье. Тебе не осквернить ее!
Тишина, молчание. Боль, отразившаяся на лице старшей сестры, но вопрос ее остался без ответа. Происходило что-то из ряда вон выходящее. Сестра, которая столько лет пребывала в недуге, точно восстала из пепла.
- НЕТ! ВОЗЬМИ МЕНЯ! НА МНЕ МЕТКА ТЬМЫ. ОСТАВЬ ЕЕ. – закричала вдруг старшая сестра. Уэльрианэль замерла с раскрытым ртом, она не знала что делать, слова целительных заклинаний уже были на устах, но она понимала, что тут нечто гораздо большее нежели телесный недуг.
- Я, Фуэрриэль из дома А’риэн отдаю свою душу тебе, отродье Первородной Тьмы и твоим Владыкам. По собственной воли. Отпусти мою сестру!
Только тут Уэльрианель поняла в чем дело. По щекам потекли слезы и она закричала:
- Сестренка!!!
* * *
Мэлуриаэль из дома А’риэн услышала, как ледяной зловещий голос жреца-отрекшегося разнесся в этом жутком пространстве, этом мире-могильнике, мире-жертвеннике. И сразу же после этого тысячи голосов, громоподобные, шипящие, шелестящие, оглушили ее, заставили повалиться вниз, в туман, вжаться в засыхающую кровь, спрятаться во мгле.
А следом за голосами раздался вопль людей и дворфов, ночных эльфов и дренеев. Всех, кто был столь несчастлив попасть сюда, в это жуткое место.
Черные вихри кружили, накатывали на людей. Пепел, мошкара облепляли, обгладывали тела, доставляя ужасные мучения. Сотни пастей рвали на куски плоть, а глаза Глашатая забирали разум, ломали волю и поглощали ужас и мучения. В считанные секунды темная сущность разорвала в клочья, поглотила и аннигилировала первую дюжину бойцов короны. Остальные побежали. Старый Эцио пришел в себя и принялся сотворять заклинания священного молота и щита. Черные вихри вошли в его глаза, рот, уши, и через мгновение иссушенная, пустая оболочка, то, что секунду назад было инквизитором Официо Демонологиум, упала в туман, на корм сокрытым от взгляда падальщикам этого жуткого места.
Остатки воинства Короны бросились бежать. Мэлуриаэль побежала тоже, приняв облик гепарда. Но от смерти невозможно был уйти. Весь этот мир – был ловушкой, алтарем для несчастных душ.
Она не заметила, как осталась одна. Кровавая пелена туманов, гул, жуткая далекая перекличка невидимых взгляду исполинов, где-то далеко-далеко. Она обернулась. Там, вдалеке высился монолит и едва различимы были фигуры сектантов. Багровое солнце было недвижимо, как и облака. В тумане, уже более густом, скрывающем девушку по пояс, что-то хлюпало, возилось, стрекотало, шевелилось.
В одно мгновение эльфийка оказалась вздернута вниз головой над багровым туманом. Черные вихри-щупальца спеленали ее и она услышала голос:
- КРОВЬ ЖЕРТВЫ В ТЕБЕ. ОДНА ИЗ ТВОЕГО РОДА УЖЕ ПОЗНАЛА ЕДИНЕНИЕ. ТВОЙ ЧАС ПРИШЕЛ, ЖЕРТВА, ЖЕРТВА, ЖЕРТВА. – шептали сотни голосов, сводящих с ума.
Живая шевелящаяся тьма с сотнями моргающих глаз, клацающих пастей, устремилась войти в нее, как некогда вошла в ее сестру, но вдруг замерла.
Сияние. Яркое, как лучи весеннего рассвета, чистое, как первоцветы, вспыхнуло между могущественной сущностью и его жертвой.
- Ты не получишь ее, исчадье. Тебе не осквернить ее! – услышала Муррчаль голос старшей сестры. Она упала в туман, в густую засыхающую, пораженную паразитами, кровь, что была тут вместе тверди. Тьма на миг отступила от нее. Сотни глаз теперь уже в унисон прищурились и вперили взор в призрачную фигуру эльфийки, от которой исходило белое сияние.
- Я БЕРУ ЧТО ХОЧУ, ОСКВЕРНЕННАЯ. НА ТЕБЕ КЛЕЙМО ЖЕРТВЫ. ТЕБЯ БРАЛА ТЬМА. – услышала Мэлуриаэль оглушительный рев сотен голосов. Она зажала уши руками и закричала. Меж пальцев сочилась кровь. Он в ужасе уставилась на громадные черные вихри, на щупальца, сотканные из живых алчущих частиц самой Тьмы, на это ужасное и могущественное существо… Бога? Титана?
Тьма вновь ринулась к ней, но снова замерла, после того, как голос ее старшей сестры вновь раздался в этом забытом светом месте:
-НЕТ! ВОЗЬМИ МЕНЯ! НА МНЕ МЕТКА ТЬМЫ. ОСТАВЬ ЕЕ. – в голосе старшей сестры помимо отчаяния слышался приказ. Будто она знала какое-то негласное соглашение, некий закон, согласно которому могла состояться эта страшная сделка.
Тьма замерла, и в тот же миг мир сотрясся от жуткого хохота.
- ТЫ УЖЕ ОСКВЕРНЕНА. ТВОЯ ДУША ВКУСНА И Я ЖАЖДУ ЕЕ. СПЕРВА Я ЗАБЕРУ ТВОЮ СЕСТРУ, А ПОТОМ ДОБЕРУСЬ И ДО ТЕБЯ, ОТМЕЧЕННАЯ.
- Тебе придется долго ждать, тварь. – прошептала Фуэрриэль, - но если ты отпустишь мою сестру – меня ты получишь уже сейчас.
Тишина. Муррчаль сперва подумала, что оглохла полностью, но в тот же миг рев сотен глоток прокотал:
- ТЫ ЗНАЕШЬ РИТУАЛ. ПРИДИ СЮДА, И МОЖЕТ БЫТЬ Я ОТПУЩУ ТВОЮ СЕСТРУ. СКАЖИ, ЧТО ДОЛЖНО СКАЗАТЬ, СМЕРТНАЯ.
- Я, Фуэрриэль из дома А’риэн отдаю свою душу тебе, отродье Первородной Тьмы и твоим Владыкам. По собственной воли. Отпусти мою сестру! – услышала Мэлуриаэль и в этот самый миг белое сияние стало еще сильнее, Фуррчаль, как звали ее близкие и друзья, шагнула в мрачный мир смерти, но перед тем, как материализоваться полностью, схватила сестру за руку и швырнула ее в закрывающийся круг света. Громогласный рев сотен и тысяч глоток древнего чудовища сотряс мир-алтарь.
Последним, что видела Мэлуриаэль, это сотни щупалец, проникающих в ее старшую сестру, пронзающих ее и заплаканное лицо младшей сестренки, рот, раскрытый в беззвучном крике, смутные очертания родного дома в Штормграде. Боль накрыла Мэлуриаэль из дома А’риэн новой волной и сознание благословило ее забытьем.
(С) WARG 2018
Eukahainen-Druid;Alessandro-Warlock-R.I.P
Кто сейчас на форуме (по активности за 5 минут)
Сейчас этот раздел просматривают: 1 гость