— Мааам, ну мааам! Ну давай еще погуляем, тут так весело. – маленький Джозефельд тянул руку молодой женщины, канючил, упирался, ныл. Его мама с тревогой смотрела в сторону квартала магов. Ничего не предвещало беды, но чуяло материнское сердце неладное.
— А ну прекрати быстро, иначе выпорю тебя при всех и из дома потом месяц не выйдешь! – крикнула вышедшая из оцепенения Альвия, маг шестой ступени, мать двоих детей. Женщина явственно чувствовала опасность. С площади нужно бежать, сломя голову. Во тьму все эти праздничные костры и ярмарки. Бежать, без оглядки. Светловолосый мальчик тянул ее обратно, ныл, пытался даже заплакать, правда вышло у него совсем уж неубедительно и он это дело бросил, смекнув, что в этот раз и вправду на слезы мама не поведется.
— Ану эталь аз’ тарат н’адаль роэн та соррор! Красногорье! – молодая мама-волшебница выкрикнула слова и тот час исчезла с белокурым хнычущим мальчиком в портале. В суете праздника их никто и не заметил.
Народ гулял, веселился, в небе парили воздушные змеи, ходили колесом акробаты в алых нарядах с символом пламени, жонглеры подкидывали факелы, зазывая публику принять в этом участие. Какой-то уже изрядно подвыпивший дворф с гонором попросил выдать ему сразу пять горящих факелов. Заплетающимся языком, сообщил всем, что он всем покажет как надо и что в его молодость Огненный Солнцеворот праздновали куда как шире и веселее. Четыре из пяти факелов попадали в канал, а один попал пьяному дворфу аккурат в лоб, но тому было хоть бы хны. Дворф потер лысую голову и, шатаясь, пошел к бочонкам с элем и, зазывающему испробовать пятнадцать сортов «лучшего эля», молодому человеку.
— В наше время эль лучше был, а ща чо…Ик! Хумансы варят не эль а мочу какую-то. – он наставительно поднял толстый мозолистый палец.
— А может быть мы сейчас прогуляемся ко мне, красоточка – играл мускулами паладин с зализанными назад черными волосами. Барышня, к которой он прикладывал все свое обаяние, была прекрасна собой и явно из деревенских. Она смущалась, краснела, отворачивалась и улыбалась. Для порядку больше, конечно. Круглое веснушчатое лицо было красивым и приятным. Элвион Ван Майер, младший сын из рода Ван Майеров таких цыпочек видел издалека и любил безумно. Ему всегда нравились девушки из провинции: живые, горячие, крепкие, а уж что они обычно вытворяли своими ротиками…
— Эй, красавчики! Может элю? – крепкая и не обделенная красотой дворфийка подошла к двум рослым стражникам Штормграда, неся в руках четыре кружки с темным, восхитительно пахнущим, элем.
— По две нам многовато будет, сударыня – поклонился один из стражей.
— По две? Хах! По одной вам, и две мне! – дворфийка рассмеялась, засмеялись и стражники. – И долго служба у вас еще? А то мы с вами можем весело и жарко провести этот и без того горячий денек.
— Через час смена заканчивается – радостно поспешил с ответом тот, что помоложе. Лично я с радостью составлю вам компанию, сударыня. А звать вас как? Меня – Таррион а моего друга – Согдэльд.
Молодой стражник не дождался ответа от дворфийки. Голова ее вдруг в мгновение ока крутанулась на своей оси, сделав полтора оборота и разбрызгивая во все стороны кровь, прежде чем упасть. Стражники стояли какое-то время в оцепенении. Гремела музыка, толкался народ, слышался смех, хлопки петард и салютов. Высокий тролль с красной маской, скрывающей половину лица, молнией обогнул падающее тело. Он срубил голову дворфийке всего лишь одним единственным сильнейшим ударом клинка. Стражники, надо отдать им должное, попытались вытащить оружие. Первому клинок вошел аккурат в левый глаз и вышел из затылка, прорезав сталь шлема. А второй стражник… Тролль не успел его убить. Черной молнией в изящном пируэте на него из ниоткуда опустилась отрекшаяся. Хирик кивнул сестре Мшэн, видя как та, с чудовищной быстротой, вытаскивает клинки из тела стража.
Раздались крики. Сперва их не было слышно в общем гуле, но вскоре они заполнили площадь. С десяток черных крыл закрыло небо аккурат над праздничным костром Штормграда. Люди побежали, герои и стражи из числа тех, кто был на площади, попытались оказать сопротивление напавшим, но были жестоко убиты. Сея смерть, в вихре стали, прорезал толпу орк-воин. Летели головы, руки, пальцы. Люди и эльфы, дворфы и дренеи бежали, взывая о помощи, но нападение было столь стремительным, что судьба несчастных была предрешена.
Герои разных орденов и гильдий смело вступали в бой с так внезапно появившимся отрядом противника, но гибли. Кровавым молотом шли по улицам столицы королевства людей ордынцы под знаменами с восьмиконечной звездой Хаоса.
Маленькая девочка-человек бежала по мосту, а позади нее шел настоящий кровавый ливень, град из внутренностей и конечностей. Она заметила на мосту ночного эльфа в богато украшенных доспехах. На груди у эльфа были два скрещенных топора. Перепачканная, в панике и ужасе, девочка протянула к нему руки.
— Помогите… Господин! Помогите… — губы дрожали, она едва держалась на ногах и вот-вот была готова потерять сознание.
Эльф-друид не смотрел на девочку. Он видел, как маршем идет отряд противника, сея смерть и ужас, а за ними разгорается пожар от разрушенного праздничного костра. Ночной эльф заметил охотницу в последний момент и все же это спасло ему жизнь. Он отпрыгнул в сторону. Стрела пробила огромный наплечник с зеленоватыми стальными лезвиями. Он судорожно стал шарить рукой на груди, в поисках амулета Ла’Вертана, которым, правда, брезговали пользоваться многие бойцы как Альянса так и Орды. Но он не брезговал. Ну и что. Пусть себе судачат о гомосексуализме, трусости и льют грязь. Пусть. Зато он будет жить. Следующая стрела отскочила от того места, где секунду назад стоял друид. Теперь его там не было. Девочка опустила руки. Рядом с ней в прыжке легко и изящно опустилась охотница.
— Что, снова любители раствориться в пустоте? — хохотнул рубака-орк по прозвищу Арсеналище, которое получил, как не трудно догадаться, из-за того, что всегда был обвешан оружием с ног до головы.
— Да – Энсия презрительно сплюнула на мостовую. – Ладно. Боги не любят такие души. Такими, наверное, они подтираются только.
Орк расхохотался и метнул маленький топорик аккурат в улочку. Раздался крик, переходящий в хрип. Арсеналище многозначительно посмотрел на Энсию и бросился вперед. Перемазанный кровью, с прибитыми на шипы наплечника отрезанными кистями противника, этот рубака представлял собой жуткое зрелище.
— Возьми ребенка, сестра Энсия. – хриплый голос капеллана Терцилия был, как обычно, неприятен и холоден, и как обычно вырывал из любых раздумий. Эльфийка крови отсалютовала и подхватила девочку.
— Панкджин! Эй, совух?! – эльфийка передала девочку, которая уже потеряла сознание, огромному свирепому совуху. Тот сперва заговорил на своем языке, и видя, как хмурятся красивые брови эльфийки крови, перешел на общий ордынский
— Закрепи ремнями на спине, жена. – ждать долго он не мог, ибо в ордене знали все: если дать Панкджину вкусить крови врага, то остановить его будет крайне тяжело… Даже самим братьям ордена, ибо силищей совух обладал лютой.
Колокол долго еще звонил, в память о жертвах. Костер на площади зажгли снова, но желающих гулять в ближайшие дни не будет точно. Быстро работали уборщики, отмывая мостовые от следов крови. Это не первая кровь на улицах Штормграда и не последняя. Такова судьба этого мира и его народов – постоянно воевать и лить кровь.
(c) WARG
