Лезвие скользнуло по коже и через мгновение погрузилось в плоть с невиданной легкостью. Кожа жертвы начала расходиться, разрез, извергая целые потоки крови, рос каждую секунду. Закованная в цепи дренейка дернулась, рот ее открылся в безмолвном крике. По щекам текли слезы, а в глазах отражался безграничный ужас.

Чародейское безмолвие не давало жертве кричать, хотя оно было и не к чему: в освещенном факелами подвале тайного убежища ордена никто и никогда не услышал бы ее. Кроме, конечно же, тех, кто нависал над несчастной с инструментами в руках.
Инквизитор и его помощник не любили криков подопытных и потому заклятие полной немоты избавляло жертву от единственной возможности выразить свою боль, свое страдание.

Дренейка прогнулась в цепях, залитая кровью, забилась, когда второй отрекшийся поднес к ране колеблющуюся сферу энергии, отдаленно напоминающую объятый медленно расплывающимся пламенем ярко салатовый круглый камень.

Щипцы, испещренные горящими рунами и знаками, раскрылись и пылающая сущность медленно погрузилась в тело прикованной жертвы. Несчастная забилась что было сил, из раны на некогда плоском и красивом животе вывалилось несколько тугих нитей внутренностей, которые уже пылали тем же самым медленным зеленоватым пламенем, что и погруженная в рану концентрированная энергия.

— Зашивай, — прозвучал голос инквизитора черного ордена Хорде Маллеус и его помощник, такой же ссутуленный андэд, с крест-накрест прибитыми ремнями к черепу, но с присутствующей челюстью (в отличие от инквизитора), принялся на удивление быстро зашивать рану, попутно затолкав обратно вывалившиеся кишки.
Кожа дренейки почернела и пошла трещинами, миазмы поползли по всему телу, но несчастная уже не двигалась.
Тот, что руководил этим странным садистским ритуалом, принялся читать какие-то жуткие мантры и речитативы, и отсутствие челюсти не мешало его голосу, набирающему силу, эхом разлетаться от стен.

Тело дренейки, уже практически полностью почерневшее, потрескавшееся, реагировало на колдовские слова подергиванием, трепыханием и даже какими-то жуткими звуками.
Сочащиеся кровью и гноем раны-трещины внезапно вспыхнули зелёным светом, тело жертвы приподнялось над алтарем, и внезапно оторвалось от цепей. Точнее, оторвались руки и ноги, а сгорающее колдовским пламенем тело зависло в воздухе, источая смрад и пылая, точно дюжина факелов. В мгновение ока все закончилось.

Квиксос ничем не показал своего разочарования, хотя это была их девятнадцатая попытка, которая вновь оказалась неудачной. Они перепробовали много вариаций: темные мантры, ингредиенты, символы, и, конечно, жертв. Дренеи и ночные эльфы, люди и дворфы, воргены и гномы (последних души демонов разрывали на куски еще на начальных этапах ритуала). Они ставили свои эксперименты и на ордынцах: лучше всех себя показывали орки и таурены. Но неизменно все заканчивалось провалом.

— Может быть дело в нити, учитель? Или в чарах на скальпеле? — Фелвинг уже сжег демоническим пламенем оторвавшиеся руки и ноги образца #19.
Квиксос молчал. Что-то они упускают… Смертные расы Азерота не могут принять и сохранить в себе душу могущественных демонов Пустоверти, но есть что-то ещё… что-то…
— У меня есть экземпляры для тебя, брат — инквизитор. — раздался в темноте ледяной и скрипучий голос капеллана ордена.
— Капеллан, мое почтение. — склонил голову инквизитор, ученик последовал его примеру.
— Что если нетронутые скверной расы Азерота попросту не могут быть сосудами для захваченных тобой демонических душ. — отрекшийся смотрел на кучку пепла на алтаре. Кинжал с моргающими невпопад глазами висел на его боку, источая силу древних богов и силу тьмы Истинных Владык.
— Я думал об этом, капеллан. Орки скверны с дренора…
— Низшие. И не подойдут для этого — закончил за него капеллан.
— Да… — Квиксос внимательно слушал Терцилия
— Что ты думаешь об иллидари, Квиксос. Их тела усилены скверной, в них уже живет демоническая сила.
— Да, капеллан, я думал о… новых союзниках орды, но в них уже живет демоническая душа, две уместить невозможно.
— Так извлеки первую. Или заставь настоящего демона пожрать ту, слабую сущность, заменить ее собой. Я уверен вам это под силу. — капеллан посмотрел на отрекшихся, и от его взгляда не укрылся безумный огонек и жажда эксперимента в глазах верного инквизитора.
— Я доложу вам о новых опытах, капеллан. Мы последуем вашему совету. — Квиксос поклонился.
— Вечная Ночь, капеллан! — отсалютовал Фелвинг.
— Вечная Ночь, братья. — капеллан кивнул и силуэт его стал растворяться в черном очертании портала.

    * * *

— Ты не знаешь, через что мы прошли! Мы пожертвовали всем, идя путем владыки! — кричал пьяный эльф крови — охотник на демонов. В ордынской таверне Даларана было полным полно народу, назревала уже вторая или третья драка за вечер, и, кажется в этот раз с участием иллидари. Уже порядком набравшийся эльф крови, и трое не менее выпивших орков готовы были сцепиться между собой.
— Эй ты, разрисованный ублюдок! Сейчас я тебе твои петушиные крылышки оборву.
— Лучше сиди на жопе смирно, животное, пока есть на чем сидеть.
— Ну все, Лок’тар огар! — орк бросился на эльфа крови, его товарищи кричали и подбадривали друга. Кулак врезался в скулу и эльф отлетел к столику с тауренами. Быки оттолкнули его вперед, и эльф едва не попал под новый могучий удар орка. Однако иллидари был не промах, его движения были столь стремительны, что пьяный орк дважды не уследил за противником и получил за это смачный удар с колена в живот и рубящий удар ребром ладони по голове. Орк упал, но его друзья ждать не стали. Ещё через три минуты боя отметеленного охотника на демонов выкинули на улицу под дружный смех посетителей.
— Вы сами напросились, ублюдки- отплевываясь кровью, прошипел эльф и тело его начало меняться, преображаться, расти.
Внезапно вместо привычной переполняющей его мощи Сангвиниэль, а именно так звали иллидари, ощутил слабость. Он был в демоническом облике, но не мог пошевелиться. Тело не слушалось его, он словно плыл в каком-то киселе, в вакууме.

— Мастер, можно открывать портал — прошелестел голос где-то позади иллидарии и через мгновение Сангвиниэль ощутил, как сознание покидает его тело, звездное небо над Далараном стало размазываться, очертания величественных шпилей поплыли, стали темнеть и, наконец, осталась лишь темнота и тишина.

Когда Сангвиниэль пришел в себя, первое что он увидел, были обожжённые пламенем камни и толстые черные цепи. Он все еще пребывал в демоническом облике, но как такое было возможно!? Эльф крови дернулся. Цепи выдержали. Еще рывок, сильнее прежнего. Ничего. Тогда охотник на демонов сфокусировал взгляд, сконцентрировался… Поток энергии скверны, лучом хлынул из глаз и внезапно искривился, стал загибаться и вместо того, чтобы раскрошить в крошки камень, расплавить цепи, ударил в стоящий справа от места его пленения шар. Шар, а точнее это был сферообразный кристалл, вокруг которого вращались ленты, исписанные рунами, полностью поглотил силу демонического луча.
Иллидари взревел и дернулся вперед. Оковы, на которых тоже были начертаны светящиеся едва заметным голубоватым светом руны, не поддавались.

Он услышал голос справа, повернул голову и хотел было высказать пленителям, что он о них думает, как голос его пропал. Он открывал рот, но не произносил ни звука.
Двое отрекшихся встали перед ним. Он попытался оттолкнуться от стены, к которой был прикован, взмахнуть крыльями, но ничего не вышло

— Будем оперировать его так. Затяни цепи. — голос принадлежал отрекшемуся без челюсти. Сангвиниэль открыл рот, чтобы вновь попытаться крикнуть, но тут цепи, точно живые придавили его к стене так, что затрещали кости, левое крыло захрустело и боль сломанных костей моментально вонзилась в сознание пленника. Больше он не мог шевелиться, лишь в бессильной ярости скреб стену темницы демоническими когтями.

— Отлично. Режь грудную клетку. Погружать будем к сердцу — иллидари почувствовал, как огромные ножницы вонзились в живот, как заскрипели, захрустели нижние ребра. Боль, которую он не испытывал никогда в жизни, обрушилась на него бесконечной лавиной. Он скреб когтями камень темницы, ибо большего сделать не мог, рот открылся в безмолвном, переполненном страданием крике. Он молил смерть забрать его, но она была глуха к его мольбам. Ссутуленные фигуры что-то делали с ним, и от каждого действия, от каждого зловещего слова нечестивой мантры, долетавшего до него чрез грохот водопада боли, становилось все хуже. Наконец пришло забвение. Чернота начала окутывать его, чернота переполненная страданием. Он видел себя со стороны, видел выходящую из тела жизненную силу. Силу и еще что-то. Дар Иллидана. Демоническая сущность оставляла его, выбиралась наружу… Чтобы быть растерзанной на куски другой, более могущественной и злой силой. Он видел душу сильного демона, которая вбиралась в него, вползала, точно рептилия в логово, в его тело. Он был высоко, он не мог помешать, не мог сопротивляться. Он открыл глаза, видел всем телом, но не мог управлять собой. Не мог шевелить пальцами рук, не мог ничего.
— Твое тело теперь мое, иллидари. — прошелестел голос в темноте его сознания… Их сознания.
— Я не поглотил тебя, потому что ты понравился мне. Твои воспоминания, твой путь, твоя… как вы это называете… не важно. Теперь я тот, кто ведет нас. Слышишь, иллидари. Ловцы поймали меня, тот, что с мечем и головой Матери забрал меня и поселил в тебя. Мы должны служить. Мы не можем не служить, иллидари. — голос шелестел, точно ворох сухих осенних листьев.
— Кто ты?
«Ты- ы — ы — ы…» — вторило эхо в темноте. То, что осталось от сознания Сангвиниэля возрадовалось самой возможности говорить, мыслить.
— Мое имя Асгар Шаэль’Та’ Рхаан Вериорт, хранитель крипты. Тот что с мечем убил меня, забрал мою искру и поселил меня в твое тело. Как он добыл меч!? Как он сумел раздобыть голову Матери, Хранительницы Маяка!? — шелестящий голос сорвался и сменился на хрип, на бессвязные вопли.
— Я не смог прижиться полностью, иллидари. Он потерял часть меня!? Как же так!? Как же так!? Теперь есть мы. Ты часть меня, иллидари. Мы должны служить ему. Он поведал нам об Истинных Владыках. Я не видел Их… Но я верю ему. Они дали ему меч, как же так!? Как же так!?

Сангвиний видел лишь темноту. Голос демона был единственной отрадой, утешением. Сколько он уже тут!? Как давно отрекшийся закончили ритуал!?
— Теперь нас веду я, иллидари – вновь повторил демон внутри. – Теперь есть только мы. Мы больше не должны хранить Крипту. Понимаешь? Мы должны служить ему. Им. ИМ!!!
— Я ничего не вижу… не слышу… Что они сделали со мной? – мысли Сангвиниэля эхом разносились в бесконечной темноте.
— Мы видим все. Мы слышим все. Подожди, иллидари, подожди…
Внезапно Сангвиниэль увидел все. Так четко, так ярко. Звуки обрушились на него точно ледяные потоки нордскольского водопада. Он очнулся.

— Ты слышишь меня, иллидари. – голос отрекшегося без челюсти.
— Мастер, кажется он пришел в себя. – голос второго, с крестом на лице.
— Отвечай, охотник, ты понимаешь что я говорю.

Сангвиниэль с шумом выдохнул. Из носа текла кровь, капала на мол и в миг испарялась черным дымком. Грудь нестерпимо жгло, но боль становилась все слабее и слабее.

— Мы… слышим тебя, владеющий Мечем. Мы видим тебя, низвергнувший Матерь…
— Кто ты? – отрекшийся говорил четко и холодно.
— Сангвиниэль…
— Каково твое предназначение, Сангвиниэль?
— Мы должны служить тебе, владеющий Мечем. Мы должны служить Им. – Сангвиниэль слышал свой голос со стороны, искаженный, осипший, но набирающий силу. Боль уходила из тела.
— Запомни раз и навсегда. Я могу оборвать твою жизнь в любой момент, демон. Твой смысл теперь – служение. И только я решу, когда твоя жизнь прервется. Отныне ты – демонхост, оружие ордена. Мои приказы и приказы капеллана – это все о чем ты должен знать. Служение – вот твой путь. Повтори.
— Наш путь – служение ордену. Наш путь – быть оружием ордена. Владеющий Мечем указал нам наш путь.
— Отвязывай его – это предназначалось ко второму отрекшемуся. На миг Сангвиниэль подумал, что как только ослабнет колдовская цепь, он сметет этих задохликов. И после этого пришла боль. Страшная боль, которая бросила его на землю.
— Мы никогда не должны так думать! Иллидари! Никогда! Запомни! Я буду терзать тебя… мы… будем терзать нас, за каждую такую мысль. Запомни иллидари, мы никогда не должны так думать.

Боль отступила, эльф крови встал на ноги. Демонической формы больше не было, он стоял и пошатывался, пока отрекшийся без челюсти не подошел к нему и не взял его за подбородок. Повернул вправо. Влево. Сорвал повязку с поврежденными, измененным глазами и посмотрел в них.

— Ну что ж. Не совсем то, что нужно. Но это первый удачный прототип. В нем еще живет его прежнее сознание. Я вижу это. Но ничего. Дальше будет лучше.

* * *

Отрекшийся в маске, скрывающей нижнюю часть лица смотрел на выходящих к нему эльфов и эльфиек крови. Все они были иллидари, охотниками не демонов, но вот ирония судьбы, теперь они сами были демонами. Инквизитор называл имена одно за другим. Пятеро. Первые демоны во плоти смертных, на службе черного ордена.

— Капеллан, мы долго трудились. И вот результат. Пять экземпляров вышли удачными. Это – демонхосты. Некогда они были демонами в Пустоверти. Теперь они – оружие ордена.

Тот самый отрекшийся в маске, кого назвали капелланом, подошел к первому из эльфов, огромному, с буграми перевитых зелеными венами мышц, и посмотрел ему в глаза, а потом повернулся к своему верному инквизитору и произнес:
— Хорошая работа, Квиксос. Эти орудия послужат нам, ибо близится Вечная Ночь, а нам еще нужно пожать много душ. Таков Путь.
— Благодарю, капеллан. Я продолжу работу над созданием демонхостов. – Инквизитор отсалютовал и поклонился.

Капеллан ордена зашагал прочь от молчаливой пятерки бывших иллдари, и его очертания начали расплываться в окутавшем его черном тумане.

WARG (C) 2018