Они говорили с ней. Они открывали ей будущее. Они успокаивали ее. Даже когда волна нестерпимой боли и вместе с тем невообразимого наслаждения разлилась по телу, они не прекращали шептать. Сонм голосов, настолько древних, что горы, превратившиеся за тысячелетия в пески этой жуткой пустыни, были молодые по сравнению с ними.

Он снова вошел в нее. Там внизу зародилась новая волна боли и наслаждения и она снова закричала, и голос ее перекрыл даже завывания черных смерчей Силитуса. Она смотрела на звезды, упираясь руками в зависший в воздухе древний кристалл, черный как сама ночь. Тот, кто принес ее сюда, воздвиг его своей силой, этот восьмигранный идеальный камень, который, казалось, резонировал в такт движениям чернокнижника. С каждым новым толчком, с каждым новым движением Лоэдрии казалось, что она вот-вот вырвется из тела и помчится в темную высь, к звездам. Из глаз текли слезы от боли и удовольствия. Кристалл начал издавать высокие резонирующие звуки, голова полудемоницы закружилась, больше не было сил терпеть в себе в это существо, потому что боль и наслаждение готовы были разорвать ее тело на куски.

И тут она почувствовала, как ее затягивает в какой-то водоворот, в черную мерцающую воронку. Нет, не ее физическое тело, скорее ее сознание. Там, внизу живота разлилось что-то горячее и жгучее, что-то въедающееся в ее тело, в ее естество. Она упала на колени, не в силах держать на ногах. Все тело лихорадило, а лоно жгло.

Крылатая, объятая зеленым огнем тварь, не то демон, не то еще что похуже, нависла над девушкой. В руках у него было бьющееся сердце, пылающее белым пламенем. Лоэдрия на четвереньках сделала пару шагов к кристаллу. Голоса шептали не замолкая и, наконец, сознание девушки покинуло ее и она повалилась на черный пьедестал под резонирующим восьмигранным кристаллом.

Фелвинг посмотрел на лежащую на черном монументе обнаженную полудемоницу. Рядом с ней была сфера-оберег, но хаотически движущиеся восемь лучей в ней наконец замерли, образовав звезду Хаоса. Существо, преображенное в могущественную тварь из простого отрекшегося, избранный Тьмой, тоже слышал голоса, и знал кому они принадлежат. Голоса сказали ему, что ритуал можно начинать и избранное дитя Хаоса, дитя Тьмы не ослушалось своих Богов. Чернокнижник поднял оберег Лоэдрии, древнейший артефакт в одну руку, во второй у него было пылающее белым пламенем сердце. У ног Фелвинга, на черном обелиске, лежала наполовину человеческая девушка – наполовину дитя демона, которая в эту ночь лишилась своей девственности и приняла в себя семя Избранного. Чернокнижник почувствовал, как зеленое пламя охватило его тело, а громадные крылья развернулись в воздухе. Слова сами приходили к нему, и он изрекал их. Одно за другим.

— Труби атаку, Шаэдраэль! – Крикнула молодая жрица Элуны. Глаза ее округлились от ужаса. Раскатистый гром боевого рога привел ее в чувства и заставил отвести взгляд от огромной черно-зеленой воронки тянущейся из затянутого черными тучами неба. Тьма стояла такая, что даже ночное зрение эльфа подводило ее. Живые твари в ужасе бежали в стороны от чудовищного вихря, и только ее войску нужно было спешить к эпицентру назревающей катастрофы. Сотня боевых всадников на пантерах ринулась вперед, выкрикивая имя Элуны.
— Богиня, дай мне сил! Я не должна подвести тебя и Тиренд! Молю тебя! – Тэльвисса почувствовала, как выступил холодный пот лбу. В след за элитным отрядом ночных эльфов к воронке двинулись остальные подразделения Альянса, точнее специальных служб Короны и личные силы ШРУ. Друиды Круга Кенария также двинулись в атаку, приняв формы самых различных зверей. Тьма была такой, что воины, ринувшиеся первыми, уже пропали в ней, а черные смерчи и проливной дождь мешали не меньше сгустившейся тьмы.

Где-то слева послышались боевые рога Орды. Значит Тралл прислушался к совету Кэрна и верховного друида Громового Утеса — Хамуула. Если у них не получится, то их родной мир, который они привыкли видеть, скорее всего, изменится навсегда. Среди шума бушующей стихии слышался зловещий голос, произносящий слова на древнем языке. Тэльвисса молилась Элуне, чтобы рука ее была крепкой, она была уверена, что со злом сразиться суждено именно ей, ведь Тиренд дала фиал со Слезами Богини ей и никому другому.

Тьму осветила зеленая молния, которая вырвалась, казалось, прямо из земли и ударила в небо. Потом еще одна, и еще. Черные тучи стали багроветь, ливень ударил с новой силой, и воины с ужасом заметили, что вода, льющаяся с разгневанных небес багрового цвета. «Кровавый дождь. Как и было предсказано!» — Тэльвисса загнала страх в самые отдаленные закоулки души. Впереди скакал ее возлюбленный, командир Шаэдраэль Волчий коготь.

С левого фланга показались отряды орды, в основном орки верхом на боевых волках. Их развевающиеся знамена нещадно трепал яростный ветер. Кровавый дождь стекал по массивным доспехам. То и дело зеленые молнии озаряли землю, разгоняя полную темноту.
Шаэдраэль первым увидел существо с огромными пылающими крыльями. Молнии одна за другой били в черный, парящий в воздухе кристалл, отчего по тому шли зеленые всполохи и вспыхивали раз за разом руны и письмена. Смелый эльф скомандовал атаку, его изогнутый клинок Кэль’Садал засиял нестерпимым небесно-голубым светом. Когда до застывшей у алтаря фигуры оставалось не более трехсот метров, Шаэдраэль почувствовал, как сгустился воздух, стал будто бы вязким. Само время и пространство начали искажаться. Для тех, кто был позади него – командир отряда пропал в воронке.

Пространство вокруг эльфа начало изменяться. Пески исчезли, исчезли тучи, открыв черное небо с мириадами рассыпанных звезд, которые, казалось, вращаются вокруг абсолютно полной кровавой Луны. Шаэдраэль осадил боевую пантеру и оглянулся. Один за другим в этот странный мир попадали его воины и другие отряды Альянса и Орды. Гладкая черная поверхность земли состояла из идеально правильных восьмигранников. Приближающаяся алая дымка на горизонте не сулила ничего хорошего. Шаэдраэль прошел множество битв и выполнил еще больше тайных поручений со своим отрядом, побывал во множестве мест, но ничего подобного он ранее не видел.

Чернокнижник, точнее сказать, крылатая тварь, по-прежнему стояла у огромного черного кристалла. Кристалл вспыхивал, реагируя на слова существа, и зеленые всполохи пробегали между восьмигранных пластин на земле.
Шаэдраэль бросился вперед. Испугавшаяся боевая пантера подчинилась не сразу, но все же послушалась команды хозяина и ринулась вперед. Эльф не видел, как вслед за ним бросились и его воины, как полетели градом стрелы и магические заряды. Он мчался вперед. Убить тварь, убить во что бы то не стало.

Чернокнижник даже не повернулся, круговой разряд молний отбросил нападающих обратно, воины полетели, точно игрушки, разбросанные ребенком. Когда Шаэдраэль поднялся, глаза его расширились от ужаса. То, что было приближающимся со всех сторон багровым туманом, на деле оказалось мчащейся армадой невообразимых ни в одном кошмаре тварей. Впервые за столько лет сердце опытного воина сковал страх, но эльф быстро взял себя в руки. Кэль’Садал светился в его руках, даруя надежду и призывая владельца дать битву. Кишащее багрово-черное море накатило на отряды Орды и Альянса, накатило и отхлынуло.

Загремели боевые барабаны орков. Лязг оружия смешался с криками, визгами, ревом наступавших бестий. Летели в стороны отрубленные многоглазые головы, клешни, куски плоти. Воины Азерота бились доблестно, но с каждой минутой твари теснили их. На место убитого демона вставали два новых.

Тэльвисса в голос читала заклинания, призывая всю силу и гнев Богини на головы уродливых тварей. Внезапно в небо взвились полчища крылатых существ. Лучники опоздали всего на мгновение, но этого хватило. В ряды бойцов Орды и Альянса опустились твари, которые внесли хаос и сумятицу. Внезапно один за другим воздухе показались киражи, крылатые насекомоподобные твари, созданные самим Древним Богом. Эльфийка поняла, что теперь битва проиграна, когда к ее изумлению, рои киражей накинулись на отродий тьмы. Умирая сотнями, они оттеснили жуткую волну смерти, и воины Орды и Альянса вновь сомкнули ряды.

Ближе и ближе передовая смещалась к застывшему в трансе чернокнижнику, и когда, казалось, к проклятой твари уже удалось подойти — ужасающей силы гул разрезал воздух. Тьма закружилась перед колдуном и перед ним предстали четыре воистину внушающие страх фигуры. Боевые кони заржали, едва не скинув седоков, пантеры вздыбили шерсть и зарычали.

Шаэдраэль сражался со многими демонами Пылающего легиона и не один командир демонических войск пал, в том числе, и от его рук, но такого он не видел никогда. Их было четверо. Огромный багровый рогатый демон, руки толщиной с бревна, огромные крылья и алая, будто бы кровоточащая кожа. Демон взревел, и у тех, кто был ближе всех к четырем фигурам лопнули перепонки, киражи, попадали вниз, оглушенные чудовищным ревом. Второй, здоровый, покрытый шипами, с руками, заканчивающимися мечами и черным венцом на голове внушал страх не меньше первого гиганта. Третьим была высокая мрачная фигура с демонической косой. Существо будто было соткано из тьмы. Потрясая пылающими зеленым огнем цепями, закованный в плавящуюся черную броню, которая также была объята проклятым огнем, вперед шагнул последний из четверки.

Твари черного мира замерли, расступаясь перед четверкой и только слова заклинания, творимого Избранником Тьмы, оглашали черные безжизненные холмы и равнины. А потом смерть начала свою пляску. В едином порыве демоны бросились на воинов Азерота, а вслед за ними и чудовищная волна темных тварей. Киражи, атаковали существ из чужого мира, но падали сотнями, когда демон с цепями в прыжке раскручивал свое жуткое оружие. Надежды больше не было. Тэльвисса видела это. Орда и Альянс – все они умирали у нее на глазах с ужасающей скоростью и поистине невообразимой жестокостью. Она знала, что это были за демоны, знала и никогда не думала, что они вообще могут существовать где-то, кроме полумифических хроник. Хранители Молотов, Eukahainen, Garretshadow, Abgefloren и Stain – так их звали, когда они еще были живыми, тауреном, отрекшимися и орком. Хранители Молотов. А это значит, что надежды действительно нет.

Жрица замерла в безмолвном оцепенении, видя, как десятками гибнут защитники Азерота, падая, разорванные голыми руками багрового гиганта, располосованные жуткой косой похожего на мифическую смерть Abgeflorena, разрубленные мечами или цепями двух других Хранителей.

Тэльвисса видела, как пал в неравном бою с мечеруким демоном-Хранителем Молота ее возлюбленный, видела, как воины Орды, пытавшиеся остановить рогатого гиганта были втоптаны в сияющие черные пластины этого мира смерти. Бой кипел, люди и орки, эльфы и дворфы бились из последних сил, стаи киражей сотнями падали на окровавленную черную землю, кровь всех смешалась в единое озеро.

Точно в трансе, эльфийка замерла на месте. Руки безвольно упали. Она видела, как жуткий демон насаживает ее сестер на покрытую шипами спину, как сеют смерть Хранители Молотов канувшей в лету проклятой гильдии Хорде Маллеус. Видела, но поделать ничего не могла. Одна из тварей с огромными жвалами и многочисленными фаллическими отростками устремилась к ней. Тэльвисса пыталась защититься заклинаниями, но была сбита с ног. Шупальца обвили тело ,сдавливая грудную клетку, ломая кости.

Он видел все это. Видел, как медленно закрывается черным багровый диск этой неведомой Луны чужого мира. Видел, как когда-то в битве у кратера Ун’Горо, Хранителей Молотов, основателей черного ордена Хорде Маллеус, некогда его родной гильдии. И в нем пылал гнев. Демоническая рука сияла каким-то неведомым лилово-красным светом, по всему телу открылись миазмы демонической плоти. Так вот о чем предупреждал старый тролль-шаман. Демон теперь пробуждается в нем, в бывшем магистре Хорде Маллеус – таурене охотнике Mazzil’e. Он пробивался через ряды тварей, орудуя огромным топором. Черный капюшон слетел, обнажая подвергшееся изменениям лицо темного охотника.

Женский крик заставил его повернуться и он замер. Замешательство длилось всего одну секунду. Он увидел ночную эльфийку. Она лежала в крови на земле, обвитая демоническими щупальцами. Другие же отростки шарили под одеждой несчастной, копошились у нее внутри. Mazzila снова вспомнил, как в тот ужасный день они мчались спасать их друга и соратника, чернокнижника Alessandro, который потом превратился в жуткую тварь. Вспомнил, что именно делали демоны и сам переродившийся отрекшийся с пленными девушками. Кровавая пена ярости выступила на губах. Топор, подобно черной молнии врезался в тело существа. Таурен рывком вырвал топор и вонзил еще раз, разрубая отростки, и еще, и еще, пока напавший на эльфийку демон не превратился в кровавый фарш.
— С…с..пасибо. – прохрипела эльфийка. Кровь текла из уголка ее рта. Низ живот был распорот. Силы покидали Тэльвиссу, боль туманила рассудок. И тут, она увидела своего спасителя. Перекошенное от ярости, поддавшееся порчи лицо таурена. Он, казалось, волнами излучал ярость, гнев и жажду мести. «Слезы Богини в руке Гневного».
— Возьми! Возьми… скорее…- она протянула таурену фиал с сияющей влагой, и в тот самый миг, как он оказался в руках охотника, фиал лопнул. Сияние серебристо белого света окутало руки таурена, окутало топор. Он закрыл глаза мертвой эльфийке и повернулся к бушующей битве. Волны на миг расступились и он увидел, то, что не давало ему покоя все эти годы. Он увидел врага, ради кого жил, мечтая о мести. Alessandro. Тот самый чернокнижник – андэд, превратившийся в крылатую могущественную бестию. И сейчас он снова призывал Затмение.

Таурен взревел и понесся вперед, туда, где застыв у черного обелиска, читал жуткие мантры его злейший враг. Твари, встававшие на пути, разлетались в клочья. Таурен чувствовал, как сила его возросла стократ. Гнев и жажда мести гнали его вперед. Ни единого дня он не забывал о судьбе доверившихся ему братьев гильдии, никогда он не забывал о судьбе юной эльфийки Tomraider.

Хранители бросились наперерез темному охотнику, убивая по пути остатки сопротивления, но было уже слишком поздно. Затмение практически достигло финальной стадии, когда объятый серебряным светом Таурен в прыжке обрушился на застывшего в трансе чернокнижника. Время будто бы замерло. Таурен видел, как прерывает свой транс чернокнижник, как голова его поворачивается. Медленно, очень медленно. Топор точно погрузился во что-то вязкое, тяжелое и густое. Пламя и волны силы, исходившие от чернокнижника обугливали плоть, боль была нещадной. Топор медленно падал вниз. Застыли в прыжке Хранитель Garretshadow и Eukahainen, с замахом огромной косы застыл Abgefloren, цепи Stain’a врезались в тела оставшейся горстки смельчаков, бросивших вызов самой Тьме. Зеленое пламя практически погасило серебристое сияние, кожа обуглилась и оплавилась на теле таурена, раскалился топор, сопротивляясь могущественной магии.

Фелвинг видел, как смерть летит на него, и даже все его могущество не смогло сделать ничего, ведь тот, кто напал на него был благословлен самой Элуной. Он узнал его. В закоулках памяти того, кого некогда звали Alessandro Избранный увидел все. Дружеские посиделки в таверне, яростные битвы с Альянсом, попойки у ночного костра под звуки музыки. Он видел боль, гнев и ярость, разрывающие этого таурена, его бывшего друга. Он видел метку жертвы на его сердце. Этот таурен каждый день боролся со смертью, мечтая лишь об этом мгновении.
— Mazzila… — прошептал Избранный. Черная почти закрыла багровый диск Луны.

Глазные яблоки таурена лопнули, лицо практически полностью сгорело, как и все остальное тело. Он был уже мертв, когда окутанный светом Элуны топор опустился на голову чудовища, убившего некогда его друзей. Череп Избранника Хаоса лопнул, а топор, сгорая в неистовом пламени, продолжил свой путь и остановился лишь когда почти развалил крылатое тело на двое.

Хранители исчезли также стремительно как и появились. Тело Фелвинга, последнего Избранника Темных Богов наполнилось разрушающей энергией, последующий взрыв магической силы стер все живое внутри искаженного мира воронки, кроме маленькой белой точки возле черного обелиска. Обелиск рассыпался черной пылью. В мгновение ока смерч, соединяющий Силитус и неведомые просторы переходного мира, пути к обиталищу Темных Богов, исчез.

***

Хаэб гнал коня погибели изо всех сил. Буря в Силитусе, из-за которой он не смог больше лететь на своем черном драконе, утихла сама по себе, а огромный вихрь и зеленые молнии пропали также внезапно, точно это были миражи. Старый орк мчался к тому месту, где мгновение назад был смерч. После того, как вихрь исчез, тучи рассеялись, обнажая мириады сияющих звезд. Свирепый ветер исчез как по мановению руки. Хаэб не переставал бранить себя за то, что не удержал Лоэдрию, пошел у нее на поводу. Что теперь стало с ней, он не знал.

Чем ближе орк подъезжал к месту соприкосновения смерча с землей, тем больше открывалась перед ним картина бойни. Целое озеро из крови, костей, хитиновых обломков, внутренностей предстало его глазам.
-О нет… Дочь моя… — голос старого чернокнижника-орка дрогнул. Конь погибели брел по кровавому болоту, а орк высматривал тело своей дочери, пока не увидел на небольшом возвышении бледную обнаженную фигуру. Хаэб спрыгнул с коня и побежал, пачкаясь в крови и внутренностях жертв чудовищной битвы.

Он поднялся на абсолютно черный небольшой холм, на котором в чистом круге, точно какие-то силы защитили ее, лежала Лоэдрия, абсолютно голая. Девушка была без сознания, но была жива. Хаэб не задумываясь поднял Лоэдрию на руки. Демонические крылья были сломаны в нескольких местах, девушке сильно досталось. Орк влез в седло и усадил бесчувственную дочь перед собой, накрыв ее предварительно своей мантией. Хаэб мчал коня прочь, и ни он, ни его чудом спасшаяся дочь не знали, что мир избежал одной угрозы, но попал прямиком в лапы к другой. В недрах Подземья пробудился Нелтарион, более известный как Смертокрыл, и лику этого мира суждено было измениться навсегда.

(c) WARG